Парад нескромных декольте

– Обладали, правильно вы говорите… в наше-то время чем только не обладали…– уже не слушала дворничиху Клавдия.

Она неслась к подруге. Может, так оно и лучше – сначала поговорить не с самой Бережковой, а с ее подружкой. А уж потом, подкованной на все четыре копыта… Только бы подружка никуда не унеслась…

Хозяйка оказалась дома.

– Ну? И кого вам? – открыла дверь высокая крашеная женщина среднего возраста.

– Мне бы Наташу. Я от жены Ивана Павловича… Бережкова… – изобразила голливудскую улыбку Клавдия.

– Так вы от Ольги? Она мне звонила… Это вы, значит, бабушка ее друга? Проходите, – проговорила Наташа, опасливо выглянула в подъезд и рывком затянула гостью в прихожую. – Вот уже и времена не те вроде бы, а все по привычке оглядываюсь. В комнату проходите.

Клавдия невольно заразилась от хозяйки тревогой и, осторожно оглядываясь, вошла в комнату.

Бардак здесь был неописуемый. Казалось, только потолок не завален тряпьем, сумками и кулями. Везде валялись огромные листы бумаги, торчали разноцветные фарфоровые шары, а пол был усыпан блестками, крупинками бисера, кусочками ваты и прочим мусором. Трудно было даже примерно догадаться, чем занимается хозяйка дома, какой трудовой деятельностью, а то, что та именно дома трудилась, Клавдия Сидоровна поняла как-то сразу.

– Разувайтесь, – приказала Наталья и замерла, уставившись на Клавдию Сидоровну.

Клавдия Сидоровна торопливо скинула сапоги и пошевелила пальцами в синих носках.

– Какая дикая безвкусица! Сейчас в синих носках ходят только лица нетрадиционной ориентации. Вы нетрадиционной? – скривилась хозяйка.

– Я… – поперхнулась Клавдия. – Я вообще… без ориентации. Совсем не могу ориентироваться, в двух кустах плутаю…

– Значит, с отклонениями… – пробормотала Наталья и снова окаменела.

Клавдия не знала, что делать. Впервые с ней не собирались разговаривать из-за цвета ее носков. Она еще немного выдержала паузу, но в конце концов для пользы дела стянула и носки. Сейчас на грязном полу Клавдия стояла огромными босыми ступнями, зато в норковой шапке и в своей многострадальной искусственной шубе. Однако и этот вид не возрадовал хозяйку, она только еще больше сквасилась, а ее глаза стали как у рака.

Первые семь минут горького молчания Клавдия выдержала относительно спокойно. Но потом стала немного волноваться, ежиться под пристальным взглядом Натальи, а после и вовсе рухнула в груду тряпья, под которой находилось кресло. Она уже выдумала себе замечательную сказку, что, дескать, пришла с работы Ивана Павловича, хотела передать деньги, а вдовы не обнаружила. Дальше она бы уж вывела эту Наталью на нужный разговор. Но вот хозяйка замолчала, и Клавдия Сидоровна стушевалась.

– Так вы, говорите, от Ольги… – наконец разлепила губы Наталья.

Потом вдруг подскочила к гостье, сорвала с нее норковую шапочку и запустила ею в окно.

– Это убожество больше носить не будем. Вам нужна огромная шляпа с обвислыми полями. Тут вот поля нависнут, скроют лицо… Честно говоря, сейчас такие лица тоже уже не носят, вам что-то надо делать с носом. И глаза… Слушайте, почему вы не сделаете себе операцию по пересадке носа? Сейчас ведь все что угодно делают!

– Ну… вообще-то я и с таким… по-моему, аккуратненький носик, моему мужу нравится…

– Ой! Вы меня специально смешите, да? – сурово спросила хозяйка. – Вы прям пятки мне щекочете! Нравится ее мужу… Кто вам такое сказал? Вы свой нос видели? Кому он может нравиться?

– Мне муж сказал! – гордо выставила грудь вперед Клавдия Сидоровна.

Она до последнего собралась защищать свою естественную красоту, но тут же замолчала – хозяйка сама вышла на нужную тему.

– Ей сказал муж! Сфотографируйте эту наивную! Последний экземпляр! Ей сказал муж! Вы знаете, что говорил бывший муж моей приятельницы? – презрительно перекосилась Наталья. – Он ее убеждал, что она самая притягательная женщина, и нежно звал бабирусой. А мы ей завидовали!

– И что? Бабируса… По-моему, очень красиво, – прислушалась Клавдия Сидоровна.

Она тут же про себя решила сегодня же потребовать у Каки, чтобы он звал ее только так.

– Красиво? Она тоже так думала. И только потом узнала, что бабируса – это дикая клыкастая свинья.

Клавдия крякнула и не удержалась:

– А может, он и прав…

– Может! Приятельница, честно говоря, не сильно с ним спорила – выгнала к чертям собачьим, и все разговоры! А он все равно никому не нравился.

– Значит, Ольгу Васильевну муж называл… клыкастой, я извиняюсь, хавроньей?

– Ой, как он ее только не называл! Никак не называл! Они вообще с ним не разговаривали. Жили ведь вместе уже столько лет, им и разговаривать не о чем стало. Только разве о деньгах… Оба на этой теме помешаны. – Хозяйка закурила, не переставая пристально разглядывать гостью. – Так… а если мы вам поднимем брови к вискам? Нет, ну ваши кудри мы, конечно, вытянем…

– А вот почему бы Бережковым не поговорить, например, о работе? – гнула свое Клавдия.