Парад нескромных декольте

– Женщина, вам не надо шляпу с обвислыми полями, – вдруг заявила Наталья. – Вам нужна строительная каска, потому как голову вам уже однажды повредили. Зачем я буду с ней из-за характера ссориться? Она и так помогает нам как только может – деньги взаймы дает, мне клиентов шлет… На кой черт мне ее характер! Слушайте, а с чем вы шляпу собираетесь носить? С этой плащ-палаткой?

– Это, простите, шуба. Немножко искусственная, но…

Клавдия Сидоровна, к огромному счастью, не услышала, что думает Наталья относительно ее немножко искусственной шубы, потому что в дверь позвонили.

– Здравствуйте, я от Ольги Васильевны, – услышала Клавдия вальяжный голос из прихожей. Сердце ее сжалось.

В комнату вошла Наталья, а следом за ней пожилая миниатюрная женщина.

– Вот! У меня здесь уже есть одна бабушка Олиного друга, – проговорила Наталья, указывая на Клавдию Сидоровну.

– Это? – затрясла бабулька губами. – Это не я, сразу вам говорю!

– Я, пожалуй, пойду, – поднялась Клавдия Сидоровна. – Времени совершенно не хватает. Кстати, Наталья, а куда вы мою шапочку повесили?

Шапочка нашлась возле подоконника. Она благополучно попала не в форточку, а всего лишь в ящик со слесарными инструментами.

– Заскочу к вам как-нибудь в следующий раз, поболтаем, – торопливо натягивала носки гостья.

– Так я не поняла, – начала повышать голос хозяйка, когда гостья уже влезала в сапоги. – Так это сколько же бабушек в родственницах у нашей Оли?

– Вы лучше поинтересуйтесь, сколько у нее друзей, – быстро шепнула Клавдия и выскочила за дверь.

Акакий носился с внучкой из сада в Дом культуры и обратно, переодевал девочку, причесывал, переобувал и не переставал удивляться – откуда у ребенка берутся силенки, чтобы все эти мучения выдержать? Уже вечером он завел внучку домой к дочери и с порога заявил:

– Родители, вы… звери! Можно подумать, у вас не одна дочь, а тридцать три богатыря и вы их на выживаемость бросаете. Ну их к лешему, ваши танцы, подарите ребенку лучше обыкновенное детство. Пусть иногда поспит сколько хочет, иногда на улице побегает сколько захочется! Булки пусть ест, конфеты!

– Папа, не нервничай, это нормальный режим. А конфеты и булки она и сама не хочет. Правда, Яночка?

Девочка просто пожала плечами и уселась перед телевизором.

– Акакий Игоревич, мы же о ее будущем заботимся, – высунулся из комнаты зять. – И не любит она никакие булки, и не надо ей.

– Ага, не любит… Только я ее все равно накормил! – мстительно заявил дедушка и удалился домой.

До самого дома он мысленно выговаривал дочери и зятю все, что не успел сказать при встрече и чего никогда не скажет.

– Конфетки нельзя – разопрет! А самого от пива не расперло? Пошел бы да тоже плясать учился, ботаник!

Дома Акакия ждал весьма фривольный журнальчик, и только это слегка успокаивало. Пока никого нет, можно было пощекотать нервы довольно откровенными картинками. Клавдия никогда такое не приветствовала, но сейчас ее еще нет, а потому настроение было возвышенным.

Вверху хлопнула дверь, и Акакий сник – на него неотвратимо надвигалась горькая и безутешная, как сама судьба, соседка Танечка. Акакий живенько повернул назад и потрусил вниз. Не успел!

– Акакий Игоревич! Что же вы! – увидев его, всхлипнула Танечка. – Как же можно так рвать душу одинокой женщине?

– Танечка! – попытался улыбнуться Акакий. – Кто бы подумал – такая встреча! А я уже забывать вас начал…

– Вот я и смотрю! Сначала добились девушки…

– Я?! – насмерть перепугался бывший ухажер. – Помилуйте, чего я там добился? Только пирога с капустой. Да я в жизни никого не добивался! Да я даже женился, потому что вовремя сбежать не успел!

– Кака, с кем это ты в воспоминания ударился? – послышалось пыхтение супруги с нижних этажей.

Теперь резво повернула назад Танюша. Она бежала быстро, перескакивая через две ступеньки, и с Клавдией дружественной встречи ей удалось избежать.

– Кому ты тут жалуешься? – догнала Клавдия Сидоровна супруга.

– Клавочка… это я сам с собой плачу… А пойдем домой, курочка моя! Ты мне сейчас расскажешь, как ты продвинулась в расследовании. Клава, я вот как представлю, что наша Ирина там среди заключенных, ты не поверишь…– Акакий звучно всхлипнул и потащил жену к родной квартире.

Дома Акакию пришлось заняться ужином – жена ни в какую не желала томиться возле плиты, а кушать хотелось. И журнал отодвигался до неизвестных времен. Поэтому стоит ли говорить, что на мужчину напала хандра.

– Кака, у тебя получился не плов, а какая-то каша, – фыркала неблагодарная супруга. – Ты не вложил в плов душу!

– Зато я вложил туда мясо! – дернул подбородком Акакий Игоревич.

– Прости, я должна была тебя похвалить, – поняла свою ошибку Клавдия. – Должна была… Но не буду! Сначала научись готовить.

– Ах вот так, да? Я, значит, ничего не умею, да? Даже плов сготовить, да? А ты? Ты даже какое-то простецкое преступление не можешь раскрыть, ха-ха, и еще раз ха! – обозлился Акакий. – А у нас в это время, между прочим, томится в заключении Ирина. Я вот хоть плохонький плов, но сготовил, а что сделала ты? Ты хоть плохонького убийцу поймала?

Клавдия крякнула и принялась оправдываться: