Парадигма крови (СИ)

Она разместилась чуть сбоку за небольшим контрольным экраном, зашелестели кулера оживших системников.

Свет в комнате померк, засветился вогнутый экран. Я несколько удивилась: такой операционки я никогда не видела. «Крутая фирма!» – в который раз подумала я. Тесты продолжались довольно долго, но было интересно. Вопросы следовали один за другим и сопровождались картинками, звуками и прочей аудиовизуальной «вкуснятинкой». То, что прошло часа три, я поняла только когда ощутила свою затекшую шею, да и кисть правой руки стала немного холоднее левой. На большинство вопросов я отвечала: «да». Раздался мелодичный звук и экран погас успокаиваясь. Девушка зашевелилась в своем уголке, скрипнул стул. Я повернулась к ней, и заметила, что у нее хоть и уставшее, но удивительно воодушевленное лицо. Глаза оживленно блестели в полумраке, голос казался нетерпеливым, а движения говорили об охватившем ее возбуждении.

- Великолепно! Мы с Вами хорошо поработали! Результаты очень обнадеживающие. С Вами не только можно, но и нужно продуктивно работать. Я еще не проверила до конца, результаты должны пройти машинную обработку, но я уже с уверенностью могу сказать, что результат превосходит наши ожидания!

Я слушала, несколько недоумевая, о чем это она говорит? Выражения ее казались странными, но ее возбуждение уже передавалось мне. Я беспокойно задвигалась на кресле.

- Пройдемте в соседнюю комнату, выпьем по чашке чая! С минуты на минуту должен прибыть директор, видимо, он захочет взглянуть на Ваши результаты.

- Ренат Константинович? – спросила я, ощутив, как внутри неожиданно «ёкнуло».

За дверью оказалась маленькая офисная кухонька.

Девушка завозилась за стойкой. Хлопали дверки, звенела посуда. Я стояла у единственного окна, глядя на ставшую уже привычной хмарь и серость.

Глядя на спешащих с работы людей, на серый сумрак, опускающийся на город, я остро ощутила, что просто не могу туда вернуться.

Я просто не выдержу дорогу в переполненном троллейбусе! Меня охватило физическое отвращение при взгляде на эти серые и черные согнутые спины, втянутые в плечи головы. Мне показалось на миг, что по улице бегут огромные, вставшие не задние лапы крысы.

Я поспешно отпрянула от окна, и снова окунулась в мягкий свет и ароматы чая с поджаристыми булочками. Где-то за стеной тренькнул звонок. Девушка поставила на стол три чашки и блюдо с булочками, улыбнулась, и исчезла за дверью. Я напряженно замерла у окна, изо всех сил пытаясь уловить малейшие шорохи, доносившиеся из-за двери. Через минуту послышались приближающиеся уверенные шаги, обрывки разговора, прекратившегося, как только дверная ручка повернулась. Распахивая дверь, моя девушка сияла как именинница.

- Виктория Сергеевна, вот Ренат Константинович, наш генеральный директор, и Карина Ренатовна – заместитель директора по работе с кадрами. Виктория Сергеевна Баркова, наша клиентка.

Девушка, имени которой я так и не узнала, исчезла.

- Ну, здравствуйте! – Ренат широко улыбался, показывая ровные белые зубы. – Я же говорил, что мы скоро встретимся!

На нем был дорогой темно-серый костюм, синюю рубашку у ворота охватывал шикарный галстук. Белоснежные пряди все так же непринужденно падали на широкий ровный лоб. Мне показалось, что с нашей первой встречи прошло всего лишь несколько часов.

- Карина, – позвал он. – Ну-ка, что мы тут имеем? Так, так…, – он погрузился в изучение поданных Кариной распечаток.

Я поглядела на девушку.

Сказать «очень красивая» – это значит ничего не сказать о Карине. Карина светилась изнутри, в Карине горели все разновидности огня: от ленивых колдовских огней, до яростного всепожирающего пламени ада. Карина сама была огонь, сама – живое пламя. За этой девушкой можно было наблюдать как за языками костра.

Она была столь красива, что пялясь на нее, вы не испытывали смущения, как не испытываете смущение следя за пантерой, волнами и полетом искр в ночном небе.

Сама Карина, видимо, знала обо всем этом столь много, что нисколько не смущалась этого внимания. Она улыбаясь смотрела на меня, и в ее взгляде я не нашла ничего, что напоминало бы взгляд соперницы, взгляд первой красавицы, да и просто взгляд девушки, глядящей на существо одного с ней пола.

Это были глаза хищного сфинкса. Когда ее зрачки скользнули по моей шее вниз, я смешалась, и перевела глаза на Рената. Он читал, и на лице его отражались удивление и надежда. Зрачки бегали от строчки к строчке, и уголки его губ поднимались в сдержанной улыбке.

Меня вдруг затрясло от внезапного возбуждения. Я готова была вцепиться в них и орать: «Не бросайте меня, не гоните в эту серую ночь! Я хочу остаться с вами!!!». Ренат Константинович отложил листки и откинулся на кресле. Он полуприкрыл глаза и застыл, блаженно улыбаясь.

- Девяносто шесть, Каро, – сказал он.

- Я знаю, – ответила Карина, и мое сердце тронула мягкая кошачья лапа ее голоса.