Парадигма

— Верь в свои силы, парень. Мы справимся.

— На другое и не рассчитываю!

Улыбнувшись, Хен все же отвел взгляд — смотреть прямо в голубые, пронзительные глаза Вора выше его сил.

Тучи налились чернотой, закрыли большую часть неба, лишь местами сквозь их прорехи вырывается мертвенно-золотистое свечение закатного солнца. Воздух звенит от напряжения, ноздри трепещут от фантомных запахов пепла и крови. Приходится постоянно сплевывать, дабы избавиться от привкуса горелого. От удушья давит виски. Пехотинцы вокруг нетерпеливо водят плечами, некоторые жуют листья оливы, некоторые переговариваются друг с другом, некоторые опустошенно смотрят под ноги, затерявшись в воспоминаниях. Их тут десятки тысяч. И если обернуться, то за головами и доспехами не увидишь пустыню — только беспокойное человеческое море, готовое вылиться на врагов смертоносной волной.

Протрубили боевые рога.

Солдаты подобрались, сомкнули ряды. Зазвенели доспехи, заскрипел песок под сандалиями, круглые бронзовые щиты прижались к плечам. Возле каждого строя появились капитаны — воины в тяжелых черных панцирях и массивных шлемах, украшенных лошадиными гривами. Кто-то из них пеший, с одним лишь длинным копьем, чье древко украшает вязь кредо воина, а кто-то — на боевом коне.

Армия не пришла в движение, не устремилась в бой — она лишь приготовилась к сражению. Рога протрубили еще несколько раз, низкий протяжный гул вызвал вибрацию в костях и нервную дрожь вдоль позвоночника. Наступила абсолютная давящая тишина.

Вражеское войско никак не отреагировало на геткормейцев, пустынники продолжают стоять точно неприступные истуканы. Из ровных фаланг выступила черная точка, устремилась в их сторону.

Сердце успело ударить в грудную клетку сто раз прежде, чем эта точка превратилась в небольшое пятно, наполнилась деталями. Взгляд различил массивные плечи, необъятных размеров кирасу и кожаную юбку до колен. Воин. Лицо будто грубо высечено из камня: нижняя челюсть выдвинута вперед, тяжелые надбровные дуги, высокие скулы. Шлема нет — по-женски длинные черные волосы каскадом ниспадают на спину. В левой руке — полуторный меч с чуть искривленным лезвием. Пустынник шагает спокойно, гордо, не спеша.

Из армии геткормейцев ему навстречу выдвинулся харист-пехотинец — высокий доходяга в легком доспехе и с длинным копьем за спиной. Из защиты на нем только кираса, тут и там потертая от многочисленных царапин. Парень такой тонкий, худой, что не покидает ощущение — он просто не дойдет до врага, упадет от порыва ветра.

Двое воинов встретились в центре вытоптанного поля, встали в десяти шагах друг от друга. Перебросились парочкой фраз, но с такого расстояния ничего не слышно. Пустынник оказался на две головы выше хариста и гораздо шире в плечах — настоящая гора мышц. Если бы сейчас можно было делать ставки, то большинство бы потратило монеты на великана. Тот держится уверенно, сам его вид источает скрытую угрозу и невероятную силу. Да и несмотря на размеры, двигается он по-змеиному грациозно. Чего нельзя сказать о доходяге — едва ли не заплетается в собственных ногах, даже копье вытащил из-за спины неумело, чуть не выронил из рук.

— Что-то не похоже на славную драку героев, — проворчал Рыжий. — Интересно, кому из фодег-генералов пришло в голову отправить именно его. Вы вообще слышали о нем раньше? Я вот его впервые вижу, например. Из какой дыры он вылез? Худой как палка. Ручки напоминают цыплячьи ножки. Моя первая жена выглядело гораздо опаснее.

— Без разницы кто выиграет, — сказал Мирт. — Всего лишь дань традиции. При любом исходе нам придется биться.

— Ты, как всегда, полон светлого оптимизма…

— Это непростой доходяга, — вклинился в разговор Лысый. — Разные слухи ходят по лагерю, удивляюсь, как вы еще не слышали. Этот малец — известный охотник за головами. И прозвище у него — Укол. Я слышал, что он с одного удара способен убить любого мастера фехтовальщика.

— Молодой он слишком, — засомневался Рыжий. — Растет ли у него вообще борода?

— А ты посмотри!

В центре поля пустынник взмахнул мечом и ударил. Клинок расчертил воздух, но доходягу не задел — тот успел в последний миг резко шагнуть назад. Оба воина застыли, оценивая друг друга.

Хен поймал себя на мысли, что будь сейчас он там, то давно бы обделался от страха. Нервишки бы сдали и, как баран, понесся бы в атаку. И так закончился бы его земной путь — с отрубленной головой или распоротым боком.

Доходяга собрался, вытянулся точно струна. Его копье разъяренной змеей полетело в лицо пустынника. Но тот легко отбил удар мечом, отскочил назад.

Снова оценка сил противника. Снова повисшее напряжение в воздухе. Снова долгое ожидание.

Армия застыла. Тучи страшно загудели, наполнились свинцовой чернотой, густая тень накрыла поле брани.