Парадигма

Из раскрытых ладоней тянутся к небесам тоненькие энергетические нити. С каждым выдохом из легких вырываются золотистые облачка, которые тут же осыпаются на землю мириадами искр. Кружащие иероглифы налиты колдовством, дрожат, вибрируют от переполняющей их силы. Под моим напором реальность всё больше поддается, становится мягкой, податливой, как глина — делай с ней, что пожелаешь.

Перед зданиями из пустоты материализовались черепа. Они, оставляя за собой шлейфы магической энергии, похожие на развевающиеся шелковые платки, принялись летать, кружить возле пляшущих теней на стенах. Некоторые из них заклацали челюстями, полными острых треугольных зубов, некоторые принялись издавать протяжные вопли.

В ответ обитель молчит, словно все люди внутри умерли. В окнах царит чернильная пустота. Мое сердце размеренно ударило раз, другой, третий. Ожидание отдалось болью в солнечном сплетении. Миг — и массивные двустворчатые двери крепости с грохотом распахнулись. На ступени упал мужчина; его крик эхом разнесся по внутреннему двору. Тщедушное, сгорбленное тело тут же вспыхнуло зеленым колдовским пламенем, исчезло в нем, сохранив лишь смутный силуэт. Огонь ударил высоко вверх, коснулся ската крыши и зачадил густым жирным дымом.

— Прости меня, — зашептал я, дрожа от страха и изливающейся из меня силы. — Я сей гигант, на плечах которого лежит мир…

Из обители высыпают с воплями люди, загораются, точно облитые с ног до головы смолой. Мое колдовство скручивает их, заставляет лопаться сосуды и глаза, покрывает кожу жгучей черной паутиной. Летающие черепа бросаются на толпу, валят с ног, высасывают жизненную силу. Боль — это очищение. Пламя — есть врата в мое царство пустоты и юдоли.

— …твари за стеной ждут. Слышите их вопли? Нам необходимо поспешить. Склоните колени, дети мои…

Огонь ревущим хаосом объял практически весь внутренний двор. Он не причиняет вреда домам, каменным стенам и деревянным конструкциям, не оставляет никаких следов. Что нельзя сказать о людях — их плоть, точно воск, стекает с лиц, рук и ног, оголяя кости. Страшные вопли прокатываются по Имзунгеру. Кто-то в считанные мгновения распался на части в магическом огне, кто-то стал преображаться, обрастать лишними конечностями и наростами, кто-то столкнулся с таким же несчастным и соединился с ним, превратился в единый бесформенный ком, а кто-то умер под натиском голодных летающих черепов.

— …я не придуманный бог. Не придуманный. Не придуманный. Не стану разделять мужчин и женщин, стариков и детей — мне всё едино…

Кружащие вокруг моей головы иероглифы стали темно-багровыми. Нечто подхватило меня и подняло в воздух. Энергия переполнила тело, вылилась из кончиков пальцев разноцветными искрами. От ощущения невероятной легкости губы растянулись в улыбке — до боли в щеках и скулах. Я широко раскинул руки и засмеялся. Поднимаюсь всё выше и выше — над бушующем пламенем, над умирающей толпой, над крепостью, над всей землей. Моя кожа наполняется теплым золотистым сиянием, ноздри трепещут от жарящейся плоти, лицо чуть остужают легкие порывы ветра. Где-то внизу, сквозь крики людей, вой летающих черепов и треск дрожащего воздуха, доносятся мольбы Релина прекратить безумие. Но мне наплевать, ведь я парю, переполняюсь силой.

Но что-то пошло не так: не успел среагировать, как грудь сдавил пронзающий холод, кисти больно вывернуло, по спине пробежала волна онемения. Иероглифы закружились с такой скоростью, что превратились в размытые кровавые силуэты. И чувство эйфории сменилось ужасом — всепроникающим, выворачивающим нутром и безграничным. Против воли рот распахнулся в крике, и из него вырвались лучи яркого ослепительного света. Боль корчащихся внизу людей передалась мне, захлестнула с головой, точно океанская волна. Она не дает вздохнуть, стирает мысли, концентрирует на себе. Каждая частица тела кричит от отчаяния.

Души мужчин и женщин, детей и стариков — останови! хватит! мамочка, мамочка, мамочка! земля вскипает! — вливаются в меня. Энергия, держащая в воздухе, начинает медленно крутить тело вокруг невидимой оси — я словно попадаю в водоворот. Взгляд зацепляется стены обители: сотни пар красных глаз смотрят на меня, твари повсюду, занимают каждый клочок свободного пространства, фигуры в плащах тянут костяные посохи в мою сторону. Позади чудовищ из-за ворот выглядывает грубое лицо великана, высеченное словно из необработанного куска гранита. В черноте глубоко запавших глазниц горят мертвым фиолетовым светом две точки-звезды. Из ноздрей вырываются облачка пара. С широких лягушачьих губ стекают черные капли, похожие на кровь. Мое сердце сковывает холодом. Когда уроды успели ворваться в обитель?