Парадиз

— Райли, послушайте, я некоторое время изучал генеалогическое древо семейства Башаран; ну, знаете, я женюсь на дочери Серхана, если выживу, конечно же.

— Ты, конечно, не выживешь, но всё равно поздравляю, — улыбнулся мне президент.

— Да, но, пожалуй, я хотел бы и… знаете, я осмелюсь сказать вам, что вы врёте. Вы не можете быть отцом Келвина.

Райли натянул боевой костюм, а затем резко обернулся ко мне и нахмурился.

— Чего? — недоумевая, переспросил президент.

— Отцом Келвина был старший брат Серхана — Канан; он был женат на Вивьен, но погиб в уличной поножовщине ещё до рождения Келвина.

— То, что Канан был женат на Вивьен, ещё не означает, что Келвин — его биологический сын. Именно я оплодотворил Вивьен.

— Да, но мне удалось поговорить с ней об этом.

Райли расширил глаза.

— Ты?.. Чего?

— Она подтвердила, что забеременела от Канана до того, как переспала с вами.

— Я, конечно, не осуждаю, но, котик, ты оказывается та ещё извращуга. — Райли слегка наигранно усмехнулся. — Ладно, я пойду. — Он двинулся в сторону выхода.

— Удачи на поединке, — пожелал я.

— Благодарю.

Райли покинул раздевалку, а я вновь взглянул на себя в зеркале. Я слегка себе улыбнулся. Казалось, если я это сделаю, то немножко повышу свои шансы на выживание. Подойдя к зеркалу, я даже чмокнул губами своё отражение — так, чисто на удачу. Хорошо, что никто этого не видел, ибо наверняка это выглядело чересчур нарциссически.

Я вышел на площадку — здесь повсюду была засохшая кровь. Мне выдали алебарду; к сожалению, я не умел с ней обращаться. На трибунах сидело очень большое количество людей. Ещё бы — всем было интересно посмотреть, как президент Райли сражается с таким причудливым существом, как я. Сами трибуны находились достаточно высоко, чтобы до них не достать, а стены были достаточно гладкими, чтобы невозможно было взобраться.

У Райли тоже была алебарда, но держал он её явно увереннее. Он указал на меня наконечником.

— Эй, котик! — закричал он мне. — Ну, давай иди сюда.

— Не, не буду.

— Ты же сам предложил поединок.

— Мне страшно.

— Ясное дело, что страшно, но нужно отвечать за свои слова. Смотри… — Райли указал на трибуны. — Народ ждёт зрелища.

Я начал проводить взглядом по трибунам, чтобы удостовериться в присутствии Бильге или Вивьен; было бы неплохо, если бы они меня поддержали. К сожалению, Бильге на трибунах я не увидел, но заметил Вивьен, которая была в самом нижнем ярусе — она смотрела на меня, находясь в явном напряжении.

— Не волнуйтесь, миссис Горрети! — с наигранным весельем выплеснул я.

— «Не волноваться»?! — вопросительно крикнула мне Вивьен с трибуны. — Жених моей приёмной дочери сражается на арене до смерти, а я, как какая-то маньячка, пришла посмотреть, как его будут потрошить алебардой! Что, если не это повод для волнений?! Я же больная на всю голову! Да и ты, должно быть, идиот, раз подписался на это!

— Чего стоит моя жизнь, если ваша падчерица меня не любит?!

— Ты что, совсем ёбнулся?!

— ДА!!!

Я поднял алебарду и побежал в сторону Райли. Президент замахнулся и одним ударом сломал древко моей алебарды; металлическая часть отлетела в сторону.

— Чёрт… — прошептал я.

— Беги, — сказал Райли и тут же начал бежать за мной, нелепо размахивая алебардой.

Я быстро развернулся и побежал на четырёх лапах в другой конец арены.

— Что это за цирк?! — раздражённо прокричал кто-то с трибун.

Некоторые люди начали смеяться, а некоторые — освистывать. «Я хочу жить, хочу жить, хочу жить», — повторял я про себя.

Добежав до границы арены, я упёрся в стенку и развернулся; Райли бежал прямо на меня, выставив остриё вперёд. Я тут же рванул по периметру арены. Президент продолжил идти за мной медленно; видимо, чтобы сохранить энергию.

— Тебе всё равно отсюда не выбраться, пушистик. Я могу ходить за тобой хоть целый день. Но ты продолжай, продолжай бегать — полезно для здоровья, — закончил Райли с весёлым сарказмом.

— Да, — согласился я, сам даже не поняв, с чем именно.

В панике я бегал по арене туда-сюда, стараясь не приближаться к Райли слишком близко. Наконец я поймал момент, чтобы подобрать наконечник своей алебарды с земли.

— О, тебе этот обрубок не поможет, — усмехнулся Райли.

— А что, если я кину его в вас? — Подходить к нему я совершенно не горел желанием, поэтому посчитал это решение оптимальным. Вот только зря я ему об этом рассказал вслух; видимо, моя вежливость не позволяла бросаться наконечниками от алебарды в людей без предупреждения.

— Ну, давай попробуй.

Я кинул в него наконечник алебарды, Райли тут же спокойно уклонился; трибуны разразились смехом. Президент посмотрел на меня, нахмурился и покачал головой с явной жалостью ко мне.

— Чёрт, — прошипел я.

Райли нагнулся и подобрал брошенный мной наконечник с земли.

— Всё — моё. — Он сунул его себе за пояс. — Что теперь делать будешь?

— Буду бегать дальше. А что мне ещё делать?

— Просто подойди и умри.

— Да говорю же вам, что не хочу.

— Ты заебал, серьёзно, — нахмурился Райли. — Сам же говоришь, что твоя жизнь ничего не стоит.

— Да, но, при этом, я жадный — настолько, что даже не хочу отдавать свою никчёмную жизнь.