Парадокс Апостола

Сидеть пришлось недолго, но в полной тишине, чтобы не спугнуть добычу: кабаны способны уловить не только запах охотника, но и малейший звук.

Ветер, по счастью, дул в нужную сторону. Через некоторое время по проторенной тропе на склон вышло семейство серых упитанных кабанов. Подойдя близко к месту «засидки», они принялись выкапывать из земли корешки и подбирать дубовые желуди. Выстрелы раздались почти одновременно. Поросята с визгом бросились врассыпную, но, похоже, в них никто и не целился, зато самец рухнул, пораженный сразу несколькими пулями. Коротконогая приземистая самка, которую держал на мушке Арно, отскочила в сторону и скрылась в зарослях папоротника.

Родион достал фотокамеру и направился в сторону поверженного секача. Стокилограммовый самец лежал, продырявленный в нескольких местах. От него исходил тяжелый дух разгоряченной животной плоти. Присев на корточки, чтобы сделать снимок, Родион затылком почувствовал приближающуюся опасность. Раненая самка выскочила из своего укрытия, преодолев расстояние в несколько метров за считаные секунды. Он застыл на месте, парализованный ужасом происходящего, глядя на приближающееся окровавленное рыло.

Прогремела серия выстрелов, завершенных вязким звуком входящих в тело пуль. Самка замерла на мгновение, будто задумалась, и слегла на примятую траву без единой конвульсии. Франсис и Арно бросились к месту происшествия, поздравляя потрясенного Родиона со вторым рождением.

— «Мозамбикская тройка», — одобрительно крякнул Франсис, изучая поверженного вепря. — Два выстрела в тело и контрольный в голову — хирургическая точность попадания в движущуюся цель! Как вы вообще оказались позади нее?

Павел не спеша приблизился к своей жертве.

— Я видел, что она ранена и далеко не уйдет, поэтому рванул по следу, — спокойно произнес он, обращаясь ко все еще бледному Родиону. — Но чуть не опоздал, у меня была всего пара секунд, чтобы ее «успокоить». В таких случаях важно положить пулю четко в основание черепа, чтобы задеть ствол головного мозга. Тогда происходит мгновенная остановка сердца — и цель обезврежена. Ну, отдохни мальца, родная, жаль, красивый трофей из тебя теперь не получится.

Он пнул напоследок мертвого зверя носком ботинка и пружинисто зашагал в сторону охотничьего домика.

Арно достал из кармана веревку, связал ею копыта животных, и вдвоем с Франсисом они поволокли добычу, приминая траву и оставляя на ней влажный бурый след.

Родион подобрал их ружья и, уже уходя, вдруг заприметил третье, аккуратно прислоненное к сосне в месте «засидки». Судя по всему, это была двустволка Павла.

Странно: преследуя самку, тот явно покинул место их диспозиции с оружием. Обратно в «засидку» он не возвращался, а значит, и ствол там оставить не мог…

Но охотничий адреналин все еще бурлил в крови и не давал Родиону застревать на таких незначительных деталях.

***

— Мясо самок значительно нежнее и не имеет резкого запаха, как у самцов. Достаточно замариновать его на часок, и оно будет таять во рту, — Франсис колдовал на просторной кухне дома, закатав рукава рубашки и надев кокетливый клетчатый фартук. — Женщину к приготовлению рагу из кабана допускать нельзя, оно требует мужской руки.

Эва, стоящая рядом и нарезающая овощи крупными кубиками, заливисто рассмеялась.

— Я с удовольствием уступлю вам место у плиты, равиоли у вас тоже выходят вкуснее моих, — подыграла она.

— Когда мать умерла, нас у отца осталось трое, поэтому каждому с малолетства пришлось научиться вести хозяйство. Я, к примеру, неплохо готовлю. Каштаны очистили? Высыпайте их сюда. Вот так, теперь стакан красного вина и специи. А бутылку захватите с собой, выпьем ее, пока мясо томится.

Родион последовал за ним на веранду, где Арно и Павел пытались вести разговор на ломаном английском.

— …У каждого десятого жителя острова есть зарегистрированное ружье. И еще пара незарегистрированных на черный день — спасибо де Голлю.

— А генерал имеет отношение к Корсике? — поинтересовался Павел.

Франсис, как опытный регбист, сразу перехватил инициативу в разговоре:

— Самое прямое. Это он в шестидесятые открыл шлюз, из которого на остров хлынули алжирские и марокканские репатрианты, он дал им карт-бланш на освоение аграрных земель и массу других привилегий, он принял решение о переносе ядерных испытаний из Сахары на Корсику, кстати, в район Кальви… Мы мирный народ и полтора века жили в согласии с французским государством, но есть грань, которую нельзя переступать. По большому счету, корсиканский сепаратизм — дитя его легкомысленной политики.

Гости хранили молчание, осмысливая услышанное.

— И во что сейчас превращается Корсика? — продолжил хозяин дома, чувствуя, что безраздельно завладел всеобщим вниманием. — В излюбленную зону отдыха миллионов французских граждан, которых не интересует ни наша история, ни культура. Не пройдет и двух десятилетий, как нация растворится в потоке приезжих!

— Мне кажется, вы слегка преувеличиваете, — мягко возразил Родион, — демография у вас…