Парадокс Гретхен

Ася поблагодарила подполковника Димыча торопливой скороговоркой и пулей выскочила в коридор. А плюхнувшись на сиденье машины, под возмущенным взглядом Катерининого водителя Васи тут же повернула к себе зеркало заднего вида и впилась в него взглядом – ну, так она и знала… И под глазами тушь размазана, и помада стерта, и волосы разлохмачены, как у последней лахудры… Только щеки горят пунцовым огнем да в глазах непонятно откуда искра зеленая сверкнула – она и забыла даже, что глаза у нее когда-то ярко-зелеными были. Это за последние три года они блекло-серый цвет приобрели, а раньше-то – ух! Раньше такой озорной зеленью блестели, что Павлик говорил: сияют, как звезды… И она вдруг улыбнулась промелькнувшей в зеркале искре, и от собственной улыбки что-то задрожало внутри радостно и трепетно, как в ожидании хороших новостей…

А потом она так и ходила три дня, бестолково и глупо улыбаясь и не выпуская из руки своего мобильника, и каждый раз вздрагивала от его незамысловато-музыкального звонка. Вот спроси ее, чему она такому улыбалась, – и не сказала б никогда. Потому что и сама не знала. Предчувствию, может, или ожиданию счастливого события, или просто так – уж бог его знает. Иногда радостно-волнующее предчувствие бывает гораздо сильнее и объемнее, чем само последующее счастливое событие и есть… А через три дня Димыч ей таки позвонил…

– Ася, у меня есть для вас новости! – радостно проговорил в трубку ее новый знакомый. – И посему я настаиваю, чтоб вы непременно пригласили меня поужинать! Как вы к такому предложению отнесетесь? Я могу рассчитывать сегодня на горячую пищу? Или нет?

– Ой, да, конечно… Конечно, приходите! Я буду рада… Да, то есть новостям буду рада… Ой, да ну и вам, конечно, тоже… Адрес? Да-да, конечно, адрес тот же, который я называла…

Растерялась, в общем, заплюхалась и застеснялась в разговоре, как девушка. Да еще и Катерина масла в огонь подлила, наблюдая за ее румянощеким и зеленоглазым смятением, и погрозила ей пальцем, проговорив интимно:

– Ой, смотри, Аська… Что-то у тебя в последнее время глаз бабским кокетством загорелся, я смотрю. Что, небось, на моего однокашника его положила, да?

– Ну вот еще! – возмущенно дернула плечом Ася и, прижав ладони к пылающим щекам, опять не смогла удержать самопроизвольной улыбки, и отвернулась от Катерины быстренько. – Вот еще, с чего это ты взяла…

– А с того и взяла, что завидую, Ась, – грустно вздохнула Катерина. – Мне бы вот тоже глаз на кого положить, да только не кладется пока никак… А Димыч – он ничего. Нормальный мужик. Говорят, развелся недавно…

17

Димыч появился у Аси ровно в восемь, как и обещал. Вручил торжественно цветы, бутылку вина да коробку конфет – все честь по чести, все, как и полагается. Правда, Ася и не знала совсем, как там и что в таких случаях полагается. Опыта такого у нее отродясь не было – впервые, можно сказать, чужого мужика в дом позвала. Вернее, сам напросился…

Зато стол с перепугу у нее получился замечательным. И курица в духовке не подгорела, и салат не пересолила, и даже картошка пожарилась так красиво и правильно, как никогда раньше. У гостя даже глаза загорелись от аппетитной этой красоты. Усевшись за стол, он по-хозяйски и с удовольствием потер руки, будто приходил сюда в сотый уже раз, по меньшей мере, и от этого простого, открытого его поведения из Аси вмиг ушло прежнее напряжение, и робость дурацкая девичья ушла. Только вот фартук она забыла снять. Так и уселась в нем за стол, улыбаясь…

– Ну что ж, Ася, давайте выпьем за вас, – торжественно произнес Димыч, наливая ей в бокал вина. – Слушай, а давай сразу на «ты», а? Ты ведь не старуха древняя. Тем более девчонкой совсем смотришься, даже и язык не поворачивается «выкать» тебе…

– А давай! – бесшабашно и весело проговорила Ася, чокаясь с ним. – Да и ты тоже не сильно стар…

– Ну, а чего про новости мои не спрашиваешь?

– Жду, когда поешь…

– А вот это правильно! Вот это ты молодец! Умная женщина, слава богу…

Асе и самой себе стыдно было признаться, да и не призналась бы она ни за что, что стремление во что бы то ни стало разыскать Пашку как-то незаметно отошло на второй план. Откуда-то вдруг взялась, поселилась в ней в дни ожидания звонка от Димыча странная уверенность, что с сыном ее все в порядке. А сегодня эта уверенность еще и в дом пришла в образе шустрого милиционера, который поедал сейчас с завидным аппетитом приготовленный ею ужин и посматривал на нее лукавым карим глазом, и улыбался как-то по-особенному. Хотя ничего особенного, если разобраться, в этом мужчине как раз и не было: росточка он был небольшого, и лицом не красавец писаный, и белобрысую шевелюру начал терять помаленьку – с обеих сторон выпуклого упрямого лба образовались две большие залысины, которые, кстати, его не портили, а, наоборот, придавали милицейскому суровому образу некоторую даже значительность.

Расправившись с салатом, Димыч с завидным аппетитом принялся за курицу. Казалось, даже тихо урчал от удовольствия. Взглянув коротко на Асю, пояснил: