Парадокс Севера

Несмотря на возраст, моя бабушка мастерски умела закатывать глаза. Да я и сама прекрасно понимала, как глупо это прозвучало. Я не оригинальна. Все, попавшие «в нездоровые отношения» именно так и говорят.

— А какой? — спросила она, и я задумалась.

Ведь те самые несчастные девушки, пытающиеся доказать всем вокруг, что их любимый изменится, слепо в свои силы верят, тем самым обманывая себя. Но разве это мой случай? Ведь я приняла его таким, каков он на самом деле есть.

С его холодностью и закрытостью. Прямолинейностью и упрямством. Перманентным желанием манипулировать и страстью все решать за других. Руками, которые в состоянии уничтожить все вокруг ради своей цели, но в объятьях которых находилось то единственное место, где мне было спокойно. И самое главное, нравилось. Поэтому я выбрала самый честный ответ, который существовал:

— Он такой, который подходит мне.

Бабуля вздохнула. Пару минут мы сидели молча. А потом она спросила тихо:

— Что, влюбилась уже?

— Не знаю, ба, — улыбнулась я, пряча взгляд в собственных ладонях. — Это так сложно. Так страшно. Но так волнительно.

Она хмыкнула и сев рядом, обняла меня своей сильной рукой за плечи.

— Знаю. Поэтому и не хочу, чтобы ты обжигалась. Я ж волнуюсь. Вон, например Костик из тридцать первого дома, ну чем тебе не жених?

— Бааа, — протянула я. — Ну опять ты за свое. Костик, Костик. Мне он даже не нравится. Рыжий и курносый он.

— Зато хороший, работящий. Тебе парень зачем? Любоваться им что-ли?

Я демонстративно закатила глаза.

— Или Пашка твой. Спортсмен, опять-таки, в хозяйстве пригодится.

— Поздно, бабуль.

— Эх, Дианка, — махнула она рукой. — Ничему тебя жизнь не учит. Помнишь народную мудрость «Лучше синица в руках, чем журавль в небе»? Люди ж не зря говорят. А «этот твой» тот еще журавль.

Я улыбнулась.

Может, в таком случае, я тоже журавль?

Потому что только рядом с ним все казалось правильным. Чувство, которое я себе пока не могла объяснить, просто знала, что я — для него. А он — для меня.

Разве остальное важно?

— Гляди-ка, вон и снег пошел. Даст Бог пару дней не растает. Детям хоть снеговика слепить.

Я обернулась.

Мелкий, похожий на крупу снег, медленно кружил за окном. Робкий, едва покрывающий землю. Будто говорящий о том, что все теперь будет по-другому.

Глава 49 — О котах и девушках

СЕВЕР

— Блэкджек, — позвал я, открывая ключом дверь квартиры. — Блэкджек. — Но кот не откликался.

Видимо, уборщица была с утра, она и покормила, а теперь он, как обычно, валялся на моей кровати, покрывая там все слоем белой шерсти.

— Вот же глупый мешок с мехом.

Я прошел на кухню, оставил пакет с кошачьей едой на стойке, опустил взгляд и улыбнулся. На полу, в углу возле раковины, лежала забытая резинка для волос. Розовая. Как будто мазок краски среди серых стен, случайно оставленный чьей-то умелой рукой.

Невероятно, но каким-то удивительным образом эта девушка оживляла все, к чему прикасалась. И мне впервые за столько лет захотелось назвать эту стеклянную коробку домом. И чтобы она снова задержалась здесь. Хотя бы на вечер, а лучше навсегда.

Я потер лоб, коснувшись вчерашней царапины. Губы сами собой растянулись в ухмылке. Придумала же с этим колодцем.

Странная девушка. И все, связанное с ней, странно.

Странная реакция на ее прикосновения.

Странные мысли, которые не покидали голову.

Ни с кем еще такого не было.

Мне нравилось, как она морщит нос, когда смеется, как искрится совершенно живое пламя в ее глазах. Как она, убегая по всему дому, прячется от кота, посягающего на ее голые ноги.

Кот. Боже, совершенно безумная мысль пришла в голову.

Я прикрыл глаза, покачал головой, сам себе не веря, а потом позвал осторожно:

— Снежок…

Со стороны гостиной раздался топот мягких лап. А потом и сам их обладатель прошмыгнул на кухню.

— Вот так, значит? — посмотрел я на его наглую морду, прищурившись. Кот уставился на меня в ответ. — Кто тебя, идиота, из-под колес вытащил? А кто на руках на второй этаж таскал, пока лапы перебинтованы были?

Он лениво потянулся, будто пожал плечами, и посмотрел на меня так, как умеют смотреть только коты.

— А ты? Променял нашу дружбу на девчонку?

Он не ответил, видимо решив, что перейти к умыванию сейчас важнее.

Присев на корточки, я потрепал его по голове и добавил:

— Понимаю. Она… — но договорить не смог, потому что от одного только воспоминания о ее губах по телу пробежала волна жара.

Я помнил, как еще пару месяцев назад, задирая подбородок, Диана упрямо глядела мне прямо в глаза с высоты своего очаровательно-невысокого роста. Каждый раз по-детски поражаясь простым жестам, вроде открываемой перед ней двери или руке, которую я подавал, помогая выйти из машины. Хотя я сам до конца не был уверен, что это не она помогала мне, выводя за собой в какую-то иную жизнь, раскрашенную самыми яркими красками.

А теперь, хотелось смотреть на нее, не отрываясь. Касаться. Чувствовать, оставляя на коже поцелуи. Такие, что с ума сводят.

Закрыв глаза, я едва не рассмеялся.

Разве такое было хоть раз, чтоб так накрывало от одного лишь поцелуя? Разве такое вообще нормально?