Парадокс Севера

— Помнишь у сторожа жил кот, большой такой, белый? Так вот, говорят, как-то он машину Севера пометил. Тот был так зол, что сторожа с тех пор не видели, а потом и кот пропал.

Сердце заколотилось быстрее.

— Но Ульяна же не кот.

Вот только ответа не последовало.

Если раньше я сомневалась, теперь поняла точно: я вляпалась. И только узнав, во что именно, смогу выбраться.

Глава 4 — Парадокс Севера

Со дня исчезновения Ульяны прошла неделя, и все успокоились. Забыли. Но у меня в душе не было мира. Что мог сделать с ней Север? Воображение подбрасывало жуткие картинки, но я отмахивалась от них, ибо зачем? Зачем такому, как он, заниматься столь грязными делами?

И тогда решила узнать о всех пропавших и отчисленных за последние несколько лет. Благо в электронном читальном зале была картотека всех школьников и студентов Карточной Долины.

Я открыла список учеников двухлетней давности, но тут же замерла, судорожно вдохнув, боясь прокрутить колесико мышки хоть на миллиметр, потому что на меня смотрел он. Тот, чье место в команде по фехтованию я вынужденно заняла. Тот, кто занял место в моем сердце.

«Александр Савин» гласила надпись под портретом молодого темноволосого парня.

— Ну привет, Саш, — тихо произнесла я. — Кто бы мог подумать, да?

В памяти тут же всплыли фрагменты из прошлого:

— Что с тобой? Тебя что, избил кто-то? — я коснулась его плеча, чтобы заглянуть в лицо, но парень отвернулся. С тех пор, как он поступил в этот проклятый лицей, его будто подменили. Наши встречи происходили реже. Он стал раздражительным, нервным. Но никогда не говорил, почему. — Саш, ну ответь мне, пожалуйста.

И тут словно кирпичик за кирпичиком, начали вставать на места обрывки фраз, услышанные на вечеринке.

«Говорят, Север сломал девятикласснику три ребра и ничего ему за это не было».

«Он получил черную карточку»

«А потом исчез».

Господи-боже, разве бывают такие совпадения?

Сколько людей было отчислено в том году? Я начала судорожно листать списки, и чем ближе подбиралась к концу, тем сильнее потели мои ладони. Трое. В тот год было отчислено только две девушки и… мой Саша.

Значит, только один человек сможет рассказать, что тогда произошло.

И он, единственный в этом чертовом здании, этого делать не станет.

Следующие несколько дней я пыталась раздобыть информацию, случайно подсаживаясь то к одной, то к другой группе студентов, но, когда речь заходила об исчезновении Ульяны, все начинали себя вести как герои-защитники Родины на военном допросе. Стискивали покрепче зубы, замолкали, отворачивались, уткнувшись в телефон, находили самую нелепую причину, чтобы куда-то смыться, или просто, глядя в глаза, искренне просили захлопнуть рот и сидеть спокойно.

Иные и вовсе, вставали и уходили, словно даже сидеть со мной за одним столом каралось наказанием.

Зато я выяснила про Карточную Долину по крайней мере три вещи:

Первая. Здесь существует как минимум два десятка правил, большая часть из которых настолько нелепы, что даже я не смогла найти ни одной разумной причины для их существования. Например, запрет на манжеты, галстуки и закатанные рукава. Вся их опасность лишь в том, что в них разве что шпаргалку можно спрятать, но что-то я очень сомневалась, что:

а) кто-то в этом месте мог их писать. Ибо лень.

б) преподавателям было до этого хоть какое-то дело.

Вторая, касающаяся одежды, именовалась «Чертовы юбки».

Просто никаких брюк на девушках. Как? Почему? Где логика? Господи, это университет или филиал полиции моды?

Эти вопросы так и остались без ответа, так что я добавила их к списку «Выяснить позже» как наименее на данный момент существенные.

Хуже всего, что у меня не оказалось ни одной. Я их попросту не носила.

Можно было бы одолжить у Леси, уверена, в ее гардеробе нашлась бы лишняя, вот только юбки Старостиной больше походили на зефирное облако. Все бы тут же поняли, чья именно на мне надета одежда. А это равно, что повесить на груди табличку: «Подайте на пропитание». Стипендиатов итак не жаловали. Узнай мажоры, что у меня еще и денег на покупку вещей нет, вообще бы со свету сжили.

И тогда я решила, плевать!

В конце концов это правило установлено не администрацией. Если Север станет мне угрожать, пожалуюсь в деканат.

Ну и, наконец, третья, касающаяся Виктора Северова лично и приводившая в жуткое бешенство:

Чем дальше я находилась здесь, тем сильнее убеждалась, что весь дурацкий колледж был компасом, а он — как бы смешно это не звучало — Севером. Стоило Мальчику с Полюса появиться в очках, все вокруг тут же обзаводились черными роговыми оправами. Стоило за завтраком заикнуться, что с завтрашнего дня он ходит исключительно пешком, на утро стоянка машин тоскливо пустела.