Парадокс Вазалиса

Их авторами были преподаватели тех или иных университетов, по большей части специалисты по средневековой философии или теологии. Казалось, им доставляло особое удовольствие писать в витиеватом стиле, с обилием непонятных для профанов ссылок. Валентина надеялась на несколько более спокойное для своих проспавших последние два года нейронов пробуждение, поэтому прежде чем броситься на штурм этой горы документов, решила выпить чашечку кофе.

На изучение досье ушел остаток дня. К ужину, когда она бегло ознакомилась со всеми бумагами, у нее сильно разболелась голова.

Собранное Вермеером досье на самом деле содержало крайне мало фактической информации. Опираясь на свидетельства из третьих или четвертых рук, авторы текстов сходились в том, что отрицать существование Вазалиса невозможно и что он жил, вероятно, в середине тринадцатого века.

Однако в том, что касалось деталей, версии сильно разнились. Так, половина исследователей утверждала, что Вазалис провел всю свою жизнь в тиши аббатства Клюни. По мнению других, он преподавал в Сорбонне, активно участвуя в будораживших в то время университет горячих дебатах.

К тому же если с названием трактата соглашались все без исключения, то его содержание оставалось полной загадкой. Для некоторых «De forma mundi» сводилась к переформулированию арабской космологии под влиянием Сигера Брабантского и Боэция Дакийского, главных представителей аверроизма. Противники этой гипотезы полагали, что Вазалис, напротив, мог предвосхитить теорию свободного падения и движения тел по наклонной плоскости, которая тремя с половиной веками позже стоила Галилею папского интердикта. Эти противоречивые теории приводили к нескончаемым перепалкам между специалистами. В действительности, никто не знал в точности, что именно заключал в себе «De forma mundi».

Около восьми часов вечера, когда Валентина уже собиралась отказаться от борьбы, компьютер пискнул, извещая о прибытии нового сообщения. Озаглавленный «Highway to Hell» [13] файл демонстрировал характерный для Вермеера стиль:

«Салют, крошка. Полагаю, ты уже достаточно настрадалась сегодня. Услуга за услугу, не забывай».

К сообщению прилагался некий документ. Валентина открыла его без особой надежды, уверенная, что имеет дело с одним из тех глупых розыгрышей, на которые Хьюго был большой мастак.

Она ошибалась. Вермеер прислал репродукцию довольно удачного эскиза, нанесенного черным камнем или свинцовой иглой на неустановленную основу. Скан был очень плохого качества, почти размытый, как если бы воспроизводил какую-то старую фотографию, а не подлинный документ.

Валентина никогда не видела этот этюд, но композиция напомнила другой рисунок, который попался ей на глаза несколькими годами ранее, когда она проходила практику в библиотеке Ватикана.

Распечатав страницу, она направилась к горке картонных коробок, в которых валялись вперемешку музейные каталоги и монографии художников, ее трофеи, скопившиеся за годы работы и посещения музеев. Перерыв несколько картонок, она наконец обнаружила искомую брошюру. Уже через пару секунд Валентина открыла нужную страницу.

Она поместила рядом скан, присланный Вермеером, и воспроизведенную в брошюре иллюстрацию. Два рисунка были поразительно похожи как в деталях, так и в композиции. Стилистическое сходство позволяло полагать, что автором обоих являлся один и тот же человек, и что, если так оно и было, этюд можно расценить как подготовительную работу к окончательной версии.

Последняя принадлежала к серии набросков на пергаменте, которые Боттичелли написал, иллюстрируя «Божественную комедию» по просьбе Лоренцо Медичи, кузена и тезки Лоренцо Великолепного. В данном случае речь шла об иллюстрации к десятой песне произведения, в которой Данте рассказывал о своем путешествии в шестой круг Ада, определенный для еретиков.

Прорисованный металлической иглой, затем обведенный чернилами и частично раскрашенный, рисунок датировался началом девяностых годов пятнадцатого века. На нем был изображен флорентийский поэт, легко узнаваемый благодаря традиционному колпаку и длинному красному плащу, который бродил по кладбищу в компании его проводника, Вергилия, бородатого старца. Из-под приоткрытых крышек гробов вырывались языки пламени, среди которых можно было рассмотреть искаженные от боли лица проклятых.

Двое мужчин были представлены на рисунке несколько раз, по мере их продвижения по кладбищу. Начавшись в правом верхнем углу страницы, их путь заканчивался в противоположном, нижнем, углу, перед большой гробницей, на крышке которой имелась надпись: «Anastasio Papa guardo» [14].

Боттичелли в точности передал строки «Божественной комедии». Впрочем, и сам Данте довольствовался передачей средневековой традиции, которая ставила в упрек римскому папе его терпимость по отношению к монофизитскому расколу, произошедшему при Акакии Константинопольском в конце пятого столетия. Злонамеренные средневековые богословы за подобный широкий взгляд на вещи без раздумий отправляли его автора на пылающий костер.