Парадокс Вазалиса

— Я получил этот снимок по почте, — продолжал он. — Подобные заказы поступали мне каждый месяц. Мне присылали репродукцию того или иного произведения, адрес, по которому следовало его искать, и аванс наличными. Когда я находил нужный предмет, то обеспечивал доставку, получал недостающую сумму и мгновенно все стирал из своей памяти. При желании я мог быть таким забывчивым… Только на сей раз все закончилось, едва начавшись. Шпики нагрянули в тот самый день, когда посредник должен был сообщить адрес, по которому находился рисунок. Мне всегда казалось, что то была не случайность.

— Что заставляло тебя так думать?

— Ищейки часами расспрашивали меня насчет заказчика этой кражи. Его я не знал, но выторговал полную амнистию в обмен на имя посредника, вошедшего со мной в контакт.

— И полиция задержала посредника?

— Спустя неделю флики обнаружили его тело в багажнике машины, с двумя пулями в голове. Я понял, что не в моих интересах проявлять настойчивость, но фотографию все же сохранил — так, на всякий случай.

— Значит, тебе неизвестно, где сейчас этот рисунок.

— В то время он находился в Париже. Исходя из той информации, которой я располагал, достать его было — раз плюнуть. Какой-то особой защиты там не было. Ни охранника, ни сигнализации, ни сейфа. Я бы заполучил его за пять минут и без всякого риска. Какая жалость… Да и деньги за столь легкую работу просто огромные. Думаю, кто-то провернул то дельце вместо меня. Счастливчик…

— Кого мог заинтересовать набросок? Уверена, у тебя есть на этот счет определенные соображения.

— Список длинный: едва ли не все музеи мира, большинство частных коллекционеров, да кто угодно… И эти гаденыши из Ватикана, разумеется. Им точно не нужно, чтобы имя Вазалиса всплыло на поверхность.

— А ты не преувеличиваешь?

— Их церкви пусты. Они потеряют последних верующих, если список тех, кого они ни за что превратили в пепел, расширится.

— Не пори чушь, Хьюго. У меня уже нет сил это слушать. Не надо, пожалуйста…

Просьба не подействовала. Вермеер не намеревался упускать случай развить собственный вариант теории заговора.

— Я забыл внести в свой перечень ЦРУ, «Найк» и всю эту мультинациональную мерзость. Как только речь заходит о бабках, можешь быть уверена — эти негодяи уже где-то рядом.

За все эти годы Валентина так и не поняла, то ли он излагает такого рода глупости вполне серьезно, то ли просто дурачится, делая вид, что верит в них. В любом случае, даже если Вермеер и шутил, то ничем этого не показывал.

Валентина решила сама покончить с исступленным восторгом друга:

— Захват сфер влияния и аккультурация масс… Можешь не продолжать, я в курсе…

Когда Вермеер уходил в разглагольствования, его было невозможно остановить. Он мог часами нести чушь на любую тему, будь то убийство Кеннеди или же проникновение наркокартелей на европейские финансовые рынки. Добрую половину ночей он проводил в навигации по тем Интернет-сайтам, на которых параноики всего мира обменивались так называемой конфиденциальной информацией.

— Слушай, Хьюго, — вздохнула Валентина, — с меня на сегодня довольно. Если у тебя больше нет ничего конкретного на Вазалиса, то я пошла баиньки. Валюсь с ног от усталости.

— Не сердись. Я отослал тебе все документы, какие были. Больше у меня для тебя в самом деле ничего нет. Зато если тебе нужен адрес прибежища Элвиса, могу просветить. Не интересует?

— Почему же? Всегда мечтала узнать.

— Правда?

Валентина даже не нашла в себе сил разозлиться и просто бросила трубку.

Да пусть он катится к черту, этот Вермеер, с его капризами избалованного ребенка. Как говорится, горбатого могила исправит. Либо принимай его таким, как есть, либо прекращай всякое общение.

Валентина отнесла свою вспышку агрессивности на счет загубленного вечера и решила пойти спать. Завтра у Элиаса Штерна ее ожидает целый день напряженной работы. Нужно восстановить силы.

Статьи, посвященные Вазалису, валялись на полу, рядом с компьютером. Валентина со всех сил пнула стопку бумаг.

Листы, исписанные немецкими словами, разлетелись по паркету, и ей тотчас же стало гораздо лучше.

10

Даже зная Анну, как говорится, «от» и «до», Давид ничего не мог с собой поделать и неизменно попадался на ее крючок. С момента их последней встречи прошло около двух месяцев, но и будучи готовым к тому, что она, как обычно, предпримет попытку соблазнить его, столь откровенного наступления он никак не ожидал.

Опустившись на стоявший напротив диван, Анна перекладывала ногу за ногу до тех пор, пока не нашла идеальную позицию для того, чтобы явить ему в лучшем свете свои обтянутые сеточкой стройные ножки, продемонстрировала неуклюжую попытку подтянуть пониже мини-юбку и тяжело вздохнула, обнаружив явный недостаток ткани. При этом она ни на секунду не сводила с него больших зеленых глаз.

Как ни старался Давид убедить себя в обратном, Анна ему нравилась. Подача тестостерона резко увеличивалась каждый раз, едва гибкая и точеная фигура молодой женщины попадала в его поле зрения. Анна это знала и не упускала возможности злоупотребить его слабостью.