Парадокс великого Пта. Повесть

- Вероятнее всего, они деградировали из поколения в поколение. Оторванные от привычной жизни, от комфорта, от всего того, что их окружало, они постепенно опускались, пока не встали на один уровень с нашими предками - питекантропами или неандертальцами.

- И это высокоразвитая цивилизация?

- Не забывайте, что они это делали сознательно. Они шли на это, как на подвиг. Я имею в виду первое поколение. Второе, третье или десятое уже не в счет.

- Ваше резюме? - спросил академик.

- Доказать свои предположения опытом.

- Памятрон?

- Вот именно. Другого средства нет и в ближайшее время не предвидится.

После этого разговора Лагутин сделал доклад на ученом совете. Мнения разделились. Никакого конкретного решения принято не было. И так, наверное, продолжалось бы долго, если бы в дело не вмешался случай. Пока шли дебаты и ломались копья вокруг наследственной памяти, Лагутин занимался Бухвостовым. Старик съездил в Сосенск, привел в порядок хозяйство и вновь вернулся в Москву. Теперь он ежедневно приходил в институт. Лагутин дотошно выспрашивал старика и тщательно записывал рассказы о всех видениях, которые того посещали.

- Я думаю, - сказал он Маше, - что родословная Бухвостова непосредственно восходит к адаптированным кошколюдям. Таких экземпляров на земном шаре, вероятно, немного.

- Потомок дикого ангела, - усмехнулась Маша.

- Вполне возможно. Помнишь записную книжку Хенгенау? У него была помощница - Луиза. Она тоже, по-видимому, прямой потомок. Потому и «поле памяти» на нее действовало сильнее. Хенгенау называл его «полем смерти». А оно скорей - «поле жизни».

- А я, - спросила Маша смеясь, - какой потомок?

- Все мы в той или иной степени потомки. Только у одних чувство «поля памяти» сильнее, а у других ослаблено.

В этот день Бухвостов пришел, как обычно, к трем. Maша вынула из ящика стола блокнот. Лагутин уселся напротив старика.

- Итак, Петр Иванович, - начал он и осекся на полуслове. Бухвостов ойкнул, дернулся и завопил:

- Дьявол! Господи, прости меня! Опять дьявола вижу!

Лагутин бросился было к нему, но Маша дернула его за рукав и, бледнея, прошептала:

- Я тоже его вижу.

- Кого? - крикнул Лагутин.

- Не знаю. Может, и дьявола в самом деле.

Лагутин посмотрел в угол комнаты, но не увидел ничего. Мгновенно вспомнил: сегодня физики из ведомства Кривоколенова собирались что-то делать с памятроном. А их бывшая лаборатория рядом, и поле доходит до этой комнаты. «Ты хорошо его видишь?» - спросил он Машу. Она кивнула. Бухвостов же, словно сорванный неведомой силой со стула, вихрем вылетел за дверь, и крик его замер где-то в коридоре.

- Давай, - хрипло пробормотал Лагутин.

- Что? - шепотом спросила Маша.

- Рассказывай, что видишь.

Маша оправилась от испуга. В ней заговорил исследователь.

- Это кошкочеловек, - сказала она. - Он стоит перед окном… Нет, это не окно… Экран, может быть… Такая светлая полоса, и на ней какое-то движение. Он входит в экран… Ой!..

Ты знаешь, я, кажется, понимаю, что это такое… Средство сообщения… Он едет… Ой… Мне что-то мешает. Будто сразу несколько кино смотрю. Все путается, изображения наслаиваются одно на другое… Все… Больше ничего нет…

- Выключили, черти, - досадливо поморщился Лагутин. - Ну, теперь-то мы их проймем… Отработаем режим. И увидим…

И они увидели… Многое из того, что спрятано от глаз человеческих за толщей миллионов лет…

О ВОЗМОЖНОМ И НЕВОЗМОЖНОМ

Детективная фантастика или фантастический детектив, а может быть, политическая сатира, памфлет! Как определить жанр только что прочитанного произведения! Причудливо переплетаясь, эти художественные потоки составляют канву повести А. Жаренова «Парадокс великого Пта». Обыденное стоит в ней рядом с фантастическим, фантазия чередуется с детективными приключениями и острым обличением реакционных ученых Запада. И эти художественные потоки не противоречат друг другу, а создают своеобразное по жанру и увлекательное по замыслу произведение.

Пожалуй, удачнее всего автор сумел развернуть детективное повествование. Оригинальный замысел, острые ситуации, динамичное и увлекательное действие. Советским следователям противостоят умные и коварные враги. Они не делают нелепых ошибок и нарочитых просчетов, и успех чекистов достигается упорным, напряженным трудом.