Парадокс Вигнера

— Ты жа провидиц у нас! — воскликнул Бакланов, — вот и гутарь, што басурман будить делати, узрев наш струг?

— Я уже сказал, что турки выдвинуться на двух боевых галерах в русло Дона и начнут палить из пушек по стругу, — спокойно отвечал Кондратий, вспоминая события из параллельного мира, где делегация казаков приняла бой и сложила головы.

— Тоды надобно шлюпку уперед пустить с двумя казаками, — советовал Бакланов, — нащнут палить по ним и будя понятно, што и нас пушками устретять, аки появимси на стрежне.

— Так и будет! — твёрдо сказал Кондратий, — они одним залпом уничтожат шлюпку. Ты готов послать казаков на верную смерть?

— Я самолищно сяду в енту шлюпку с одним из вас, хто пожелаить приняти смерть во имя Вольного Дона и русского царя! — вспылил Бакланов.

— Я желаю с сотником отправиться вперёд на шлюпке! — горячо подхватил Белояр, — и если суждено сложить голову за Священную Русь и царя-батюшку, то сделаю это, не задумываясь!

— Глупая идея! — отвечал Кондратий, — героизм нужно оправдывать победами, мы не должны подставлять свои головы под турецкие палаши, а думать ими! Негоже жертвовать собой, зная плачевный исход этого героизма! Сотник дай команду сейчас же стать на якорь!

— Ты хоч и сын атаманскай, Кондрашка, но не хрен табе тута командовати! — злобно отреагировал Бакланов, — мяне ответ держати перед батьком тваим и Кругом за выполнения цели нашаго походу. Щаго ты задумал-ти?

— Захватить Серхат-бея в плен и доставить его в Раздоры, — рассуждал Кондратий, — у тебя же нет сомнений, что турки атакуют нас, как только увидят струг?

— Я ужо гутарил об ентом! — подтвердил Бакланов, — и не сумлеваюся поди! Но на што нам ентот бей?

— Он знает планы своего султана по поддержке похода крымского хана Давлет Гирея на Москву в следующем году, — отвечал Кондратий, — в крепость уже доставили бумагу с приказом о содействии войску крымского хана беспрепятственным проходом Азова. Нужно, чтобы князь Новосильцев привёз Серхат-бея к нашему царю Ивану, и тот подтвердил государю намерения султана. Иначе крымские татары совместно с ногайцами в следующем году сожгут Москву и нужно, во что бы то ни стало, предотвратить это!

— Да откель ты енто усё знаишь-то? — удивился Бакланов, — можа твой калган набекрень съехал?

— Из истории знаю! — отвечал Кондратий, — можешь не сомневаться в этом, сотник!

Бакланов, войсковой старшина Пантелей, Белояр, Жеребков и остальные казаки округлили глаза от удивления, наблюдая за спором и прислушиваясь к нему. Кондратий уже удивил всех своим ясновидением и не верить ему, открыто никто из них, кроме сотника, не осмеливался. Все ждали окончательного вердикта Бакланова.

— Из якой-такой истории? — повысил голос Бакланов.

— Из истории государства российского, — ответил Кондратий и тут же спохватился, — ты час назад не верил моему предвидению, но я доказал, что не вру. Ты и сейчас думаешь, что я шучу и желаю товарищам своим смерти от турецких ятаганов?

— Затуманил ты мяне мозгу совсем, — причитал Бакланов, — коль задумал план, гутарь о ём до конца….

— Я продолжу, — согласился Кондратий, — так вот, двое-трое казаков вплавь отправятся на берег. Не одеваясь, в одних портках, пойдут к табуну, пасущемуся в стороне от Дона, чтобы турок-пастух не признал в них казаков издали. Он ведь махал нам рукой, значит, принял за своих, и этим нужно воспользоваться. Турок увидит людей, подходящих к его табуну и обязательно спросит, кто такие, и зачем пожаловали? Казаки быстро возьмут табунщика в плен и доставят сюда, на струг. Мы свяжем его и поплывём дальше, а когда достигнем того острова, за которым виден Азов, также станем на якорь. Но спрячемся за островом так, чтобы нас не видели ни с одного из двух военных галер турок. На одном из них капитаном Серхат-бей, который на днях ждёт приезда своей дочери в крепость Азов из Турции. Она плывёт по морю на военном корабле, и мы используем этот факт в своём плане….

— Ты щавой-то совсем заплёлси, Кондрашка! — резко протестовал Бакланов, — откель ты знаишь про ентого бея и дочку ёного? Табе мож во сне приснилася?

— Я уже говорил тебе, из истории государства российского знаю! — спокойно ответил Кондратий, — имей терпение, сотник, дослушай до конца. Пленённого пастуха мы используем для захвата Серхат-бея. Нужно на шлюпке выйти за поворот реки, чтобы её заметили с галеры Серхат-бея, не приближаясь на расстояние пушечного выстрела. Табунщик сядет в шлюпку вместе с тобой и Белояром, вы будете размахивать белым флагом, а турок кричать на своём языке то, что мы прикажем.

Войсковой старшина переведёт ему на турецкий язык, что нужно горланить: «Серхат-бей! Твоя дочь у нас на струге! Хочешь освободить её — плыви к нам на шлюпке без охраны!» Турки, услышав это от соотечественника, поверят ему, а Серхат-бей не сможет бросить дочь в беде! Если он побоится в одиночку освобождать дочь, разрешите ему взять с собой двух янычар, но не более. Как только вы все вместе приплывёте на струг, мы прикончим его охрану и табунщика, свяжем Серхат-бея и быстро на вёслах уйдём на Раздоры. …Вот такой у меня план!