Парадоксальная Золушка

Счастливая жизнь продлилась долго, но пролетела незаметно. Война королевства, которая шла уже десятки лет, докатилась и до дома Фестарх. Трилаку как прекрасному наезднику досталась честь служить адъютантом самого Красного Генерала, который вместе с естественной смертью супруги королевских кровей в дополнение к армии получил под начало оставшуюся часть населения страны и статус короля. Престижная должность при его величестве по совместительству оказалась и кране опасной: в ходе сражений командующий не отсиживался в палатке на далёком холме, а бежал впереди кавалерии и с азартом кидался в схватку, покрываясь кровью с головы до ног. Чтоб подобраться к генералу на передовой, адъютанты, существенно уступающие ему в боевых умениях, шли на множественные ухищрения: висли под пузом лошадей, переодевались в зверей, женщин, врага, носили старомодные доспехи – и всё равно трагически погибали. Беспощадный Дзен работы главным армейским гонцом Трилак постиг уже в концу первой серьёзной стычки и службу продолжил с неслегка приподнятым настроением. Хаос военных действий не накладывал никаких ограничений на скорость лошади и манёвры, буквально поощряя многие виды антисоциального поведения: пешеходов противника можно и нужно сбивать, разрешалось подрезать всадников, опрокидывать телеги, загонять коней до смерти. Правил существовало только два: выполнить приказ и выжить. Именно в таком порядке, поскольку не сделав первого, о втором нельзя было даже мечтать. Нового адъютанта король зауважал почти сразу: парень доставлял чертовски быстро, не боялся пуль, взрывов, не ныл, не хвастался, понимал приказы с трех-четырех матов, одновременно оптимизируя ближний бой главнокомандующего и ускоряя маневры войсками.

Последнее сражение тринадцатой войны за столицу Либерн проходило буднично. На улицах кавалерия дотаптывала дезорганизованные группы неприятеля, пехота зачищала дома, а Красный Генерал с поэтическим упоением резал высшее военное руководство в главном штабе. Трилак, за день загнавший уже двух лошадей, на третьей нёсся мимо разгромленных зданий за очередным приказом. Привстав на стременах и сжимая вожжи, он со всей доступной беспечностью наслаждался тёплым весенним ветром, как в разбитом окне мелькнул образ похожий на кого-то родного и горячо любимого – вспомнились Эмми, дочки, поместье. Аккурат завершался поворот, ностальгирующий встрепенулся и ещё по досвадебной привычке впился шенкелями в бока скакуну – животное откликнулось уверенным рывком вперёд. Рассекая воздух, Трилак успел тихо бросить фразу: "Смерть я обманул, но как же хочется ещё немного свободы и скорости…". Смерть, однако, думала иначе, а пушечный снаряд вообще не думал. Он просто молча прошёл в районе груди и отобрал обещанное давней клятвой.

На этот раз конь не пострадал и вместе с трупом в седле доскакал до расположения передового отряда во главе с королём. Гибель уважаемого подчинённого вскоре самым кровавым образом сказалась на артиллерийском расчёте в четырёх километрах от штаба, однако никак не компенсировала потерю ни лучшего адъютанта последних пяти лет, ни мужа, ни отца.

Эмми после известных событий отличалась способностью действовать логично и рассудительно, но хладнокровно пережить утрату не смогла даже она. Депрессия растянулась на месяцы. Дети, родственники и лично его величество оказались бессильны в деле возвращения начинающей вдовы в русло нормальной жизни. Книги, музыка, любимые места, первая кровать – все мелкие и не очень воспоминания о безвременно ушедшем супруге вызывали всхлип, иногда плач, но ровно до тех пор пока Эмми не встретила другого интересного человека. В очередной раз прийдя на кладбище навестить могилу мужа, напротив массивного мраморного надгробия в виде четырёхметровой статуи, бдительная вдова заметила бесконечно печального мужчину. По имени, датам, эпитафии на надгробной табличке она быстро вычислила семейное положение усопшей, имя скорбящего, его сферу деятельности, годовой доход, национальность и в уме даже набросала слова для начала разговора. Однако планы нарушил подкравшийся сзади ребёнок:

– Вы так на моего папу смотрите, как будто деньги считаете.

От дерзкого голоса Эмми вздрогнула и повернулась. На расстоянии вытянутой руки стояла высокая девочка феноменальной красоты с волосами белыми как сметана. Взгляд её голубых глаз сверлил с откровенной ревностью, а губы надменно искривились. Не смотря на враждебный выпад незваной собеседницы, экс-вокалистка из не самого благополучного района столицы парировала с благородным изяществом:

– В моём положении деньги – это так скучно. Куда интереснее приличный рост и крепкий торс. Юная мадемуазель так не считает?

– Мадемуазель считает, что на этом кладбище как минимум две стервы, и они сейчас культурно общаются.

– Глядя на вашего молчаливого спутника, я думаю, у одной из этих стерв блестящее будущее.

– Настоящее, правда, подкачало. – Голос девочки поник, взгляд сместился сначала на лицо монументального надгробия, а после на отца в состоянии ментального анабиоза.