Парадоксальная Золушка

– Ты ничего не слышала о первой брачной? Что девственность непременно надо подарить мужу, с которым раз и…

– Факт потери девственности в пятнадцать лет не отменяет возможности подарить её мужу. – Не дав хозяйке закончить высокоморальную мысль, Злобушка перебила с дразнящим пафосом. – Я тебе не открою секрет, если скажу, что современные медициномагические технологии многое позволяют. Вон на крёстную посмотри: мужиков столько в королевстве нет сколько она девственности лишалась.

– Уверена, это всё злые сплетни!

Девушка закончила с потягиваниями, ловким движением влезла в потёртое платье, ожидавшее на спинке стула, и, разделив волосы на три пряди, принялась заплетать косу.

– Нет не уверена! У нас в памяти слишком отчетливые свидетельства. Мы даже прослушали показания некоторых очевидцев.

– "Подслушали" – так корректней. К тому же месье даже не смог точно сказать случалась дефлорация два или три раза.

– Точнее речь шла про три или четыре. Крёстная на столько запуталась в своих любовных похождениях, что сама не помнит с кем был секс и сколько раз.

– "Любовные" они сильно условно…

– Подловила! – Второе "я" проликовало мягко, без тени злорадства.

– И за что мне это наказание?

– Я не наказание. Твой мозг на столько гениален, что тут помещается целых две личности. И мы можем мыслить критичнее, чем большинство. Признаться, я вообще думала, что после смерти отца, появится третья. Но не свезло.

К этому времени девушка доплела косу, и привязав синюю ленточку, вымазанную в чём-то коричневом, выпорхнула из комнаты, а затем и дома. В пяти десятках метров, в сарае, Золушку встречала разнообразная живность: приветливо кудахтали курицы, мычали коровы, а кони копытами вытанцовывали в денниках. Взамен каждый получал свою порцию корма, внимания, заботы. Хозяйка таскала тяжести и копалась в грязи, но также как при живом отце работала увлечённо и с улыбкой.

На рассвете природа заиграла красками, которые может увидеть только ранняя пташка: первые лучи, зажигающие жёлтым кроны деревьев, блестящие капли свежей росы, зеленые моря бескрайних лугов, погоняемые лёгким ветерком, голубую дымку над полем в свете нового дня. Обычно Золушка посвящала первую часть утра обитателям сарая, а после передавала эстафету нетрадиционным помощникам и возвращалась в особняк. Так произошло и на этот раз: недолго полюбовавшись пейзажем, она выдвинулась в сторону дома. Хотя внутри обитатели ещё спали, девушка из передышки позволила себе лишь мытьё рук до середины предплечья, а после затопила печь и принялась за готовку. Требовательные голоса зазвучали через акустические трубы уже через полчаса:

– Золушка!

– Золушка!

– Неси мне завтрак, да поживей!

– Мне два жареных яйца с зеленью и стакан молока. Да не копайся там.

– Дитя, мне салат с сельдереем и томатный сок. Но сначала девочкам.

– Подумать только, а мы ведь с ними когда-то дружили… – Голос второго "я" в голове прозвучал задумчиво и оборвался усталым вздохом.

– Дружила только одна из нас, а вторая ворчала и подбивала на гадости. – Спокойно отвечая оппонентке внутри, снаружи Золушка сердечком посыпала яичницу зеленью, а правой рукой намазывала круасан.

– Ах перестань. Гадюками они стали…

– Сегила, Терсия, мадам завтрак готов, уже бегу. – Прервав голос альтернативного разума, девушка приветливо отрапортовала в трубу, водрузила блюда на большой продолговатый поднос и выдвинулась из кухни.

Эшп Диюлович Ришман, имевший рост сильно за два метра, замкнутые пространства не любил так решительно, что даже в дождливые дни предпочитал открытые кареты и никогда не пользовался зонтиками. Поэтому, когда обзавестись поместьем позволило финансовое состояние, а общественное положение потребовало, вдали от городской суеты, вблизи крупного транспортного узла возвысились три этажа и ещё два спрятались под землёй. Простой формы сооружение из стали и бетона в эстетическом плане едва могло состязаться с вековыми домами потомственных дворян, однако имело изюминку в виде полной облицовки фасада светло-серым стеклом и невероятным внутренним простором: высота потолков первого уровня составляла внушительные восемь метров, остальных – пять. Выигрыш в объёме сказался на длине лестниц и, как следствие, времени путешествия между этажами.

– Касательно гадостей… – Голос второго "я" зазвучал в голове снова, когда взгляд упёрся в первую секцию ступенек. – Давай их тарелки в коровьей моче помоем как-нибудь или капнем крысиной крови в чай.

– Злобушка, замолчи! Меня сейчас стошнит!

– Тошни на круасан! Кстати, там молоко позавчерашнее осталось. Дашь – избавишься от Сегилы на пол дня.

– Как низко и мелко. Почему ты так опустилась?

– Ну я как бы лет шесть в свет не выходила, поэтому возможностей для духовного роста у меня и не случилось. Эмеральда нас даже на кладбище не пустила с отцом проститься.

– Знаешь, в этом моя вина. Когда узнала про отца, так плохо стало, что ни думать, ни злиться не могла. А после пыталась забыть горе в домашних заботах.

– Судя по чередованию ностальгии с апатией, помогло не очень.