Парадоксы этнического выживания. Сталинская ссылка и репатриация чеченцев и ингушей после Второй мировой войны (1944—начало 1960-х гг.)

Местное население относилось к переселенцам крайне подозрительно, а в отдельных случаях отношение было «явно враждебным, сопровождавшимся незаконными действиями, издевательством и расправами»⁵¹. Во многих районах колхозное руководство настроено было также весьма недоброжелательно. Примеры такого рода приводились в докладных записках местных органов НКВД. Так, ряд председателей колхозов Курдайского и Меркенского районов Джамбульской области заявляли, что спецпереселенцы – чеченцы и ингуши – в колхозах будут только балластом, вместо работы они будут заниматься грабежами. «Народ опасный и неполезный советскому строю», – так заявил один из председателей колхоза⁵². В Верх-Убинском районе той же области на заседании Мало-Убинского сельского исполкома председатели колхозов в 1945 г. настояли на официальном принятии следующего решения: «Заслушав вопрос о хозяйственно-трудовом устройстве спецпереселенцев-чеченцев, председатели колхозов Мало-Убинского сель[ского] исполкома постановили, что со стороны нас никакой помощи не будет, и пусть они не надеются на колхозы, а нанимаются работать к колхозникам»⁵³. Проблема рабочих рук, по-видимому, не особенно волновала местное начальство. Всё равно не было семян, чтобы засевать новые земли. Местное население, местная власть практически сразу определили вайнахов как опасный этнос, пытаясь идеологически оправдать дискриминацию чеченцев и ингушей и саботаж прямых указаний Москвы о распределении дополнительных ресурсов именно среди спецпереселенцев.

НКВД «оформлял» свое видение конфликтной ситуации в привычных оперативно-чекистских формулировках вроде «обактивления антисоветских и бандитских элементов». Но и в этих документах все-таки отражено понимание объективных причин, толкавших народ на агрессивное поведение в борьбе за ресурсы. В отчетах НКВД трудности адаптации спецпереселенцев, вынужденных вести борьбу за выживание, расшифровываются как главная причина разных форм «антисоветского» и криминального поведения. Но даже не склонная к сантиментам власть вынуждена была констатировать, что адаптация спецпереселенцев к новой жизни проходила в невероятно тяжелых условиях. Запаса продуктов, взятых с собой, хватило ненадолго. Казахстан и Киргизия сами страдали от недорода. В официальных документах фиксировались факты потребления в пищу трав и кореньев, заболевания на почве истощения и безбелковые отеки⁵⁴. В Киргизии в 1944 г. и первой половине 1945 г. из-за нехватки продуктов, отсутствия помещений и кормов спецпереселенцам пришлось забить до 90 % скота, полученного от государства в «порядке возмещения за оставленный ими в местах прежнего жительства»⁵⁵.

То, что выделялось для спецпереселенцев сверху, очень часто использовалось не по назначению. «В Казалинском районе Кзыл-Ординской области, по распоряжению райкома и райисполкома, из продовольственных фондов, предназначенных спецпереселенцам, одну тонну хлеба выдали местному партактиву, 6 тонн выдали не спецпереселенческим семьям»⁵⁶. Похожая ситуация была и в других районах. Председатель колхоза «Токтогул» Базар-Курганского района израсходовал 150 кг муки из фонда спецпереселенцев на общественное питание местных колхозников, оставив 62 вайнахские семьи без продуктов. Председатель колхоза «Новый быт» того же района недодал спецпереселенцам 120 кг муки, использовал их на нужды колхоза. В колхозах «1 Мая» и «Бешфадаш» Базар-Курганского района продукты выдали только трудоспособным спецпереселенцам, а нетрудоспособных лишили пайка. Оставшееся продовольствие израсходовали на нужды колхоза⁵⁷.

Среди спецпереселенцев свирепствовала эпидемия тифа⁵⁸. Подавляющее большинство депортированных оказались в состоянии «подселенных» или вынуждены были ютиться в бараках и землянках. Значительная часть материалов, выделенных на строительство домов, утекла на другие надобности. «Только по распоряжению Совета Министров Киргизской ССР из спецпереселенческих фондов 1944 г. было выдано разным организациям и учреждениям: леса – 497 куб. метров, оконного стекла – 2374 кв. метров, гвоздей – 33 тонны»⁵⁹. Хотя Совет министров Киргизской ССР неоднократно выносил решения о «восстановлении неправильно использованных фондов стройматериалов», но стройматериалы так и не попали по назначению⁶⁰. Не по назначению использовались и денежные ссуды, предназначавшиеся для строительства домов. Зачастую ссуды выдавали правлениям колхозов, где были расселены спецпереселенцы, а они расходовали полученные деньги по собственному усмотрению. Отдельные работники банков допускали прямые злоупотребления при оформлении и выдаче ссуд спецпереселенцам. В Ленинопольском районе Таласской области агентурным путем было установлено, что управляющий районным отделением Госбанка, кредитный инспектор по выдаче ссуд и охранник систематически вымогали взятки у спецпереселенцев, получавших ссуды⁶¹.