Парадоксы эволюции. Как наличие ресурсов и отсутствие внешних угроз приводит к самоуничтожению вида и что мы можем с этим сделать

Отдаленные последствия тамборского извержения затронули вообще все северное полушарие. Из-за гигантского количества пыли и частиц серы в атмосфере уменьшилось количество солнечного света, что перераспределило глобальные потоки переноса атмосферного и морского тепла. Следующий 1816 год стал известен в Северной Америке и Европе как «год без лета»: снег лежал до апреля, все лето стояла сырая прохладная погода с дождями и градом. Следующие два года также были заметно холоднее климатических норм. Похожая погода наблюдалась и в большинстве провинций Китая. В Индии три года вместо летних дождливых муссонов наступала жесточайшая засуха, сменяющаяся обильнейшими многонедельными ливнями. Особенно страдал бенгальский Сундарбан – территория подтапливаемого (мангрового) тропического леса в дельте Ганга. Веками она оставалась непригодной для жизни человека, несмотря на плодородные земли – затапливаемые соленой водой мангровые леса и болота кишели малярией, змеями, крокодилами и прочими неприятными большинству людей тварями. Но за 50 лет до извержения все изменилось: в Бенгалию, включая Сундарбан, пришла британская Ост-Индская компания и вместе с ней организованная колонизация территорий и безжалостная эксплуатация ресурсов. Начались массивная вырубка мангровых лесов и устройство запруд для создания рисовых плантаций. К 1816 году было вырублено до тысячи квадратных миль лесов. Предполагается, что именно в этих местах и в это время интенсивность контактов человека с морскими вибрионами достигла своего максимума. В одной точке сошлись колонизация и эксплуатация как социальные макроявления с массовой микробиологической колонизацией и эксплуатацией кишечников холерным вибрионом. Как полагает концепция ОМОЗ (One Health), при совокупности негативных климатических, социальных и биологических изменений возникновение критических угроз для человека, хотя бы локальных – вопрос очень короткого времени.