Парадоксы любви

Из ста тридцати городских парков Голден-гейт, без сомнения, являлся самым красивым. Расположенный южнее Пресидио, у Тихоокеанского побережья, парк занимал более четырех тысяч гектаров. Многочисленных посетителей привлекали спортивные сооружения, искусственные озера с лодочными причалами и водопадом, музеи, японский садик, ботанический сад и оранжерея.

– Вот отличное местечко.

Габриэла и Дэвид остановились около низкой лавочки в укромном уголке японского сада.

– Что ж, присядем, – с улыбкой сказал Дэвид, отметив про себя, что Габриэла хотя бы не выбрала шумное место возле статуи Будды, где всегда толпились люди.

Габриэла опустилась на скамейку первой и, вытянув ноги, устало вздохнула.

– Хорошо, что я не надела босоножки на высоких каблуках. Даже в кроссовках у меня ноют ноги.

Дэвид присел рядом с ней и взял ее руку в свои ладони.

Повисла напряженная пауза.

Габриэла не знала, как отреагировать на жест спутника. Дэвид тоже хранил молчание. Она подняла глаза и столкнулась с его пристальным взглядом. Надо быть полной дурой, чтобы не прочитать в нем о страстном желании Дэвида остаться с ней наедине где-нибудь в тихом, спокойном месте. Например, в его доме, куда он уже устал приглашать Габриэлу «на чашечку чаю». Габриэла сочла за лучшее изобразить эту самую дуру. Вопросительно приподняв брови, она изобразила полное недоумение от воцарившегося молчания.

– Габи, милая… – проникновенно начал Дэвид, поглаживая ее руку. – Мы с тобой встречаемся уже больше месяца, но…

Габриэла кивнула, однако ничего не сказала в ответ. Тогда Дэвид продолжил:

– Думаю, ты и так уже поняла, что я от тебя без ума. Да-да, не улыбайся, это чистая правда. Я люблю тебя так сильно, как никого никогда не любил.

– Дэвид, ради бога…

– Ты самая прекрасная женщина на свете. – Дэвид наклонился, чтобы поцеловать ее в губы, но Габриэла подставила ему щеку.

– В чем дело, Габи? Почему ты так относишься ко мне? Я смирился с твоей занятостью в «Бэби трэвел». С твоей сверхзанятостью, я бы сказал.

– После отпуска на меня навесили кучу обязанностей, – оправдалась она, чтобы как-то уйти от неприятной темы чувств.

– Да, я понимаю. – Дэвид вздохнул. – Поверь, я счастлив даже редким встречам с тобой. Я… – Он откашлялся. – Габриэла, выходи за меня замуж.

Она удивленно вскинула брови.

– Дэвид, мы ведь совсем недавно познакомились. Ты замечательный, добрый, умный… ты мне очень и очень нравишься, но замужество… – Она едва заметно улыбнулась. – Прости, я с трудом представляю себя в роли твоей супруги.

– А я прекрасно представляю. Обещаю, что сделаю тебя самой счастливой на свете. Ты никогда не пожалеешь о том, что ответила мне согласием. Все будет так, как ты пожелаешь, моя принцесса. Обещаю, что буду носить тебя на руках, дарить цветы и подарки, исполнять любые капризы до конца наших дней…

– Дэвид, Дэвид, остановись! – со смехом прервала его восторженную речь Габриэла.

– А еще у нас будет большой дом с задним двориком и садом. И двое детей. Мальчик и девочка. Назовем их Николас и Элен. Это мои любимые имена.

Габриэла скептически усмехнулась, и Дэвид быстро исправился:

– Конечно, если тебе не нравится, то имена для детей выберешь ты.

– Дэвид, не слишком ли много планов?!

– Это на ближайшие пять лет.

– Видишь ли, – осторожно начала Габриэла, боясь обидеть Дэвида, – мне порой кажется, что я не создана для семейной жизни.

– Глупости! Ты, наоборот, создана быть любящей, верной женой и заботливой матерью, не то что некоторые. – Дэвид метнул взгляд куда-то в сторону, словно вокруг них бродили недостойные женщины. – Габи, зачем ты отгораживаешься от меня? Словно пытаешься выстроить каменную стену? – Дэвид погладил ее по волосам. – Я люблю тебя. Ты мне до сих пор не доверяешь?

– Нет, что ты.

– Тогда в чем дело, объясни! Почему ты не хочешь стать до конца моей? Я серьезно настроен. В конце концов мы уже не дети. Пора задуматься о семье.

– Дэвид, ты рассуждаешь, как старик, начавший думать о вечном.

– Каждую нашу встречу я вымаливаю у тебя, словно нищий милостыню. Тебе нравится издеваться надо мной?

Габриэла отрицательно покачала головой.

– Габи, я люблю тебя. Слышишь? – Дэвид заглянул ей в глаза и долго не отводил взгляд. Настолько долго, что Габриэла едва не прослезилась от напряжения. – Неужели ты не видишь, что мы созданы друг для друга? Мне нравится в тебе все: синие глаза, черные, как у Клеопатры, волосы… Ты умна, красива, добра и честна… Я мог бы перечислять твои достоинства бесконечно!

– Прости, Дэвид, я… я не готова.

– Не готова? Габи, тебе ведь уже не пятнадцать! Чего ты боишься? Или… возможно, ты все еще ждешь своего принца? – Дэвид горько усмехнулся. – Значит, меня ты им не считаешь.

Габриэлу буквально распирало от желания уйти, убежать куда подальше и от этой скамейки, на которой рядом с ней сидел Дэвид, и из парка Голден-гейт, и из Сан-Франциско… Куда угодно, лишь бы не слышать голос Дэвида, не чувствовать его губ на своих губах и не отвечать на прямые вопросы о том, почему она не соглашается стать его женой.

– Габи, скажи, какие чувства ты испытываешь ко мне?