Парадоксы Младшего Патриарха

— Вот именно, что после того, — отрезал я. — Рамиллу ведь других не хуже... а может, что и получше. Потому я его и выбрал. Чтобы сразу определить, прав я или нет. Если бы такое Нену, к примеру, вытворил, это бы почти ничего не значило. А уж если Рамиллу... значит, все они такие. Все, понимаешь? Все до единого. Любой бы вот так же новичка бросил, не раздумывая. Любой бы сверху протопал. Все они такие, кого ни назови. А назвал я Рамиллу. Я его подставил, понимаешь? Подставил. Для примеру, для острастки. Всем на погляд. Чтобы все поняли, кто они такие. И его я заставил первым...

— Положим, первым был не он, — хладнокровно заметил Тхиа, — а ты.

— Положим, — в тон Тхиа ответил я, — между мной и Тейном есть разница. Меня никто не заставлял.

— Как это — никто? — поднял брови Тхиа. — А я?

— А ты — скотина наглая! — неожиданно для самого себя ухмыльнулся я. На душе у меня здорово полегчало. Вот бы никогда не подумал, что лекарством от дурного настроения для меня окажется дурацкий треп Майона Тхиа.

В дверь негромко постучались.

— Да! — воскликнул я, и на пороге возник мастер Дайр.

Не то вскрик, не то всхлип вырвался из моей груди, когда я так и подался всем телом навстречу мастеру Дайру. Я хотел... сам не знаю, чего я хотел. Пасть пред мастером Дайром на колени? Заплакать? Ударить? Обнять? Молить, чтобы он избавил меня от непосильного бремени? Или схватить за плечи и трясти, трясти, трясти, покуда я не вытрясу из этого мешка самообладания... черт знает, кого... того мастера Дайра, которого я любил и помнил? Или кого-то другого, совсем-совсем незнакомого?

Ничего я не сделал. Даже навстречу не бросился. Потому что мастер Дайр посмотрел на меня в упор. Так, как я не умею смотреть, будь я хоть распротрижды мастер. Бойцы так и вообще не умеют смотреть. Только воины. Спокойный взгляд. Спокойные глаза. И где-то в их глубине тяжело и бесшумно закрывается невидимая дверь.

Я понимаю, что это значит. Мастер Дайр не собирался впустить меня внутрь. Что бы я ни сказал, что бы ни сделал — дверь не откроется.

Я медленно нашарил непослушной рукой край стола и оперся о него.

— Младший ученик Дайр Тоари, — произнес мастер Дайр с поклоном, и губы его раздвинулись в приветственной улыбке — как оно и предписано младшему ученику, только-только зачисленному в школу и впервые явившемуся к учителю для знакомства.

Я глядел на него во все глаза. На только-только зачисленного в школу младшего ученика Дайра Тоари.

— Да, — просипел я.

— Я пришел, чтобы сдать на хранение боевое оружие, не дозволенное для ношения младшим ученикам, — и с этими словами мастер Дайр поднес мне на вытянутых руках оба свои меча.

— Пусть... — я не узнавал собственного голоса, — пусть... они останутся здесь, пока ты не заслужишь чести носить их по праву.

Ритуальная формула сама сорвалась с моих губ. Я не знал, как это я мог сказать такое. Я не знал — а что еще я смог бы сказать?

Мастер Дайр кивнул мне с устрашающей серьезностью — будто я сказал именно то, что нужно. Будто в моих нелепых, неуместных, нестерпимо наглых словах крылась истина, ведомая лишь нам обоим и больше никому.

Я принял у него мечи и повесил их на стену. На прежнее место. Туда, где они висели, сколько я их помнил.

— Я могу идти, мастер? — тихо спросил меня младший ученик Дайр Тоари.

Я хотел крикнуть: «Нет!» Я хотел...

— Да, — сказал я.

Мастер Дайр совершил полный поклон — как и полагается младшим ученикам, черт бы их любил все вместе и по отдельности! — повернулся и вышел. И только у самого порога задержался на минутку и глянул на меня мельком... виновато так глянул... или мне попросту померещилось.

— Тхиа! — вскрикнул я почти жалобно, когда за младшим учеником Дайром Тоари закрылась дверь. — Тхиа!

— Это ничего, — негромко и очень серьезно отозвался Тхиа из угла. — Это бывает. Ты не беспокойся. Все будет, как надо. Я уж позабочусь.

Больше всего на свете мне хотелось выплеснуть свое горе, сорвать обиду на ком-нибудь — да хоть ответить на участие Тхиа какой-нибудь резкостью. Но я смолчал. Еще и потому, что за последние страшные дни успел убедиться: что-что, а позаботиться Майон Тхиа действительно умеет, как никто.

Тхиа выбрался из своего угла, подошел ко мне, и пальцы его опустились сверху на мое запястье — словно вот-вот скользнут в обхват и примутся пульс нащупывать.

— Можно, я пойду? — тихо спросил Тхиа.

Я кивнул — по-прежнему молча. Я все еще опасался, что стоит мне заговорить, и я непременно сорвусь — заору, крикну что-нибудь обидное или просто дам Тхиа подзатыльник.

Тхиа простился со мной таким же коротким кивком — хвала Богам, у парня довольно ума, чтобы с глазу на глаз не бесить меня поклонами! — и вышел за дверь без излишней поспешности. Но там, снаружи, в густых сумерках, его шаги сразу ускорились.

Майон Тхиа торопился куда-то. Очевидно, позаботиться торопился — как и обещал.

Что ж, потороплюсь и я.