Парадоксы Младшего Патриарха

— Вот мне и хотелось бы знать, — продолжал Лиах, — что он припас для собственной безопасности на случай, если заговор преуспеет.

Ай да Лиах! И это я сомневался, есть ли у него способность к интриге? Н-да... самонадеянности в тебе, Дайр Кинтар, хоть отбавляй. Лиах самую суть усмотрел. Хозяин этой взбесившейся мышеловки — именно такой человек, чтобы в заботе о собственной шкуре ни упустить ничего. В этом его сила — но и его слабость тоже, и если мы...

— Пришли уже, — ворвался в мои размышления шепот Кеану. — Входите, только вперед меня не рвитесь.

Вот ведь зануда! Хотя нет, он прав. Гнев, любопытство, желание оберечь младшенького... да мало ли что могло заставить нас оттереть плечом Кеану и первыми шагнуть через порог.

— Извини, — шепнул я.

Кеану не понял — но тратить время на расспросы не стал. Прав был Тхиа, тысячу раз прав: Морские Короли и впрямь очень славные ребята.

И отличные мастера — каждый в своем деле. Может, Лиах кидает ножи и лучше, чем Кеану колдует — но если Кеану по части мастерства вскорости с братом не сровняется, я ничего не смыслю в людях. Одно удовольствие было смотреть, как парнишка разбирался с барахлом мага. Я бы так и вовсе готов был поклясться, что в этой берлоге нет ничего нужного. Тяжелые, тканые золотом занавеси, под которыми не видно стен. Совсем уже тяжеленный стол серого мрамора — как только под ним пол не проламывается! Несколько стульев темного дерева с высокой спинкой... а, проваль — и почему все убранство такое массивное? Чтобы ни один посетитель не смог ничем запустить хозяину в голову? Нет, странное все-таки ремесло магия, и привычки оно навязывает странные.

Разве что о Кеану этого не скажешь. Он превесело скакал по комнате, как воробышек при виде целой кучи отборного зерна, то и дело чуть склоняя голову набок, словно бы примериваясь, которое зернышко клюнуть первым. Золотистый огонек бестолково носился следом за хозяином, возбужденно мерцая.

— Что? — негромко спросил Кеану, и у нас с Лиахом вытянулись физиономии: спрашивал Кеану не у нас, а у огонька своего.

Огонек мигнул, выждал немного и вновь нетерпеливо замигал.

— Понял, понял, не тараторь! — отмахнулся Кеану.

Он приподнял одну из занавесей, и на лице его отобразилось разочарование: позади не было ничего, кроме стены.

Огонек сорвался с места, возбужденно облетел раза три круг над совершенно пустым местом и спрятался Кеану за спину.

— Ах, даже так! — засмеялся Кеану. — Вот ведь фокусник!

Он опустил занавесь, просунул под нее руку и извлек наружу маленький серо-розовый каменный жезл.

— Невидимостью жезл укрыл, надо же! — ухмыльнулся Кеану. — А только ведь то, что нельзя увидеть, можно взять не глядя, если в темноте... а теперь его очень даже видно. Нет, вы только посмотрите!

— Жезл как жезл, — пожал плечами Лиах. — У тебя дома таких целая коробка.

— Таких у меня нет. — Рот у Кеану расплылся прямо-таки до ушей. — Тяжеленный, как бревно. А знаешь, почему?

Он взмахнул правой рукой, сжимавшей жезл — а левая мигом подхватила невесть откуда взявшееся прямо в воздухе хрустальное зеркало в серебряной оправе.

— Уф, чуть не разбил! — возрадовался Кеану. — У Фаннаха в эту палку все его причиндалы понапиханы. И зеркало, и сети, и малые жезлы... чего-чего там только нет.

— А в твоих руках оно сработает? — внезапно усомнился Лиах.

Я подавил ухмылку. Старшие братья на свой лад похуже родителей будут. Вечно им кажется, что их обожаемый малыш еще деточка и ни на что путное неспособен.

— Сработает, — уверенно ответил Кеану и дохнул на зеркало.

Хрусталь затуманился. А когда влажная дымка сошла с него, взамен на поверхности зеркала появилось лицо — и оно не было лицом Кеану. Разве что он внезапно бы сделался на добрый десяток лет постарше.

— Кеану! — донеслось из зеркала, и по ужасу и недоверию, с которым дрожащие губы вымолвили это имя, я понял: человек с сединой в длинной темной челке успел прослышать о смерти Кеану.

— Я жив, — торопливо сообщил тот. — Лиах со мной.

Лицо в зеркале побледнело, губы его вновь дрогнули, будто собираясь что-то сказать.

— Некогда, — прервал его Кеану. — Веди всю эскадру к столице. Там заговор. Опасный. После все расскажу.

Старший Шенно в зеркале кивнул, а младший провел ладонью по хрусталю, словно стирая изображение. Вероятно, так и было: когда он отнял руку от зеркала, хрусталь не отражал ничего.

— Кажется, успел, — удовлетворенно произнес Кеану и тут же перебил сам себя. — Хотя и не совсем. Прячьтесь, живо!

Никто из нас не вздумал задавать Кеану вопросов. Здесь не мы, а он был старшим. Сказал — прячьтесь, значит, время прятаться, а не расспрашивать. Без единого лишнего словечка мы нырнули под занавесь и затаили дыхание.