Парадоксы полковника Ржевского

Вот, к примеру, в том же году открыли они остров, дали ему имя Вознесение, разместили гарнизон. Тут-то и выяснилось, что на содержание форта на оном острове у британской казны денег нет. Так что эти хитрецы удумали: по бумагам этот остров стал зваться «Корабль Ее Величества „Вознесение“, стоящий на рейде». Солдат перевели в матросы, и значит, все расходы легли на Адмиралтейство. А уж поскольку Британия правит морями, то на корабль «Вознесение» деньги сразу нашлись.

Так и здесь. Думали-думали англичане и придумали: свободы меня не лишать, однако же и не выпускать. Хоть кол на голове теши, нет для меня места ни на одном из кораблей. Увы! В остальном же пожалуйста: ходи, гуляй, любуйся восходами над океаном. Все кивают, улыбаются, на обеды приглашают, подпоить силятся и руками разводят: сорри, мол, господин ротмистр, сидите на бережке да крутите ус!

Ну, да не зря же я под командованием хитроумного Барклая служил, усвоил для себя весьма полезный урок: «за геройством почем зря не гнаться, а о пользе дела радеть – атаковать противника там, где он слабее всего, а не там, где больше славы добыть возможно». Вот, стало быть, я и атаковал со всей гусарской удалью англичан в слабое место – точнее, в слабый пол. Спустя полторы недели в том городе не осталось ни единой сколь-нибудь симпатичной барышни или дамы, которая бы не сохранила обо мне приятных воспоминаний до конца дней своих.

К исходу десятых суток прокрался ко мне ночью британский майор, вместе с молодой супругой за день до того прибывший в тот город на службу. Я еще и в глаза не видел его молодую жену, но слава, как водится, обгоняет и самых резвых гусарских коней. Так вот, сей достойный офицер сообщил мне, что на свои деньги нанял бриг, который доставит меня прямо в Петербург или уж куда там я пожелаю отбыть. Условие одно: следует отплыть сию же минуту, без всякого промедления. Ударили по рукам. Схватил я свой нехитрый скарб в охапку и с рассветом, провожаемый тайным вздохом майорской супруги, уже отправился навстречу восходящему солнцу в родное Отечество. Как говаривал российский наш Марс – Александр Васильевич Суворов-Рымникский, – «Смелость города берет, любовь же к Отечеству способна двигать горы и преодолевать любые океаны». Так-то вот, друг мой. Без оной любви любая доблесть смысла не имеет и от разбойной лихости мало чем отличается.

– Да нешто так бывает, чтобы доблесть, и вдруг смысла не имела? – поразился корнет Синичкин.

– Отчего ж, вполне бывает, – полковник Ржевский сдвинул брови и вмиг стал вполне серьезен. – Вот послушай историю…

Загадка 30

…В тысяча четыреста пятьдесят шестом году тевтонские рыцари защищали от поляков крепость Мариенбург. Да-да, ту самую, откуда родом государыня-императрица Екатерина, супруга великого нашего Петра Первого. Непростое было дело и весьма кровопролитное. В отражении неприятеля рыцарям весьма помогали наемники-богемцы, которые, надо сказать, сражались храбро и умело. Ни штурмы, ни осада полякам успеха не принесли, так что в конце концов, шляхтичам пришлось отступить, не солоно хлебавши. Вот тут-то и выяснился пренеприятнейший для тевтонцев факт: за время боевых действий деньги в орденской казне иссякли! Тогда-то рыцари и предложили наемникам вместо заработанных монет неожиданную компенсацию: ту самую крепость, что они с таким блеском отстояли. Здесь-то и оказалось, что без любви к Отечеству доблесть мало, что значит.

Как думаешь, что учудили те самые отважные кондотьеры, то бишь наемники?

Ответ смотрите на с. 187.