Параграф 78

В столовой было темно, полоска света, протекшая сюда из коридора, бесполезно лежала на полу. Я показал на себя, Феста и Пая, сделал знак: свет. На Скифа: откроешь дверь. Спам: прикрываешь сзади. Лиса: держишь коридор. Док: в сторону. Люба: прикрываешь дока.

Вошли. Лучи света замелькали по комнате, сошлись в одной точке, разошлись. Всё стало видно: столы, плита, пара холодильников, посудомойка, вытяжка над плитой. Готовили они тут себе сами.

За обеденным столом боком к нам сидел тощий высокий парень. Перед ним стояла глубокая тарелка с торчащей из неё ложкой, хлебница с ломтями хлеба — и букридер на пюпитре.

Парень был беспрекословно мёртв. Хотя бы потому, что возле хлебницы столбиком сидела белая лабораторная крыса и, тупо глядя перед собой тускло-красными (в луче боевого фонаря) глазками, грызла сухарь.

Букридер-то и чавкал: то ли из-за неисправности, то ли по прихоти настройки его микрофон принимал звук разгрызаемого сухаря, усиливал — и воспроизводил. Получалось страшно.

Ещё более страшно было то, что крыса сухарь не ела; похоже, что в неё просто не лезло; она грызла его с набитым ртом, рассыпая кусочки и крошки…

Я хотел что-то сказать, но тут крыса взорвалась.

В общем, всё стало понятно почти сразу, однако первое — флэш! — впечатление осталось именно таким: обожралась и лопнула. На самом же деле — выстрелил Пай. «Вал» бьёт не так чтобы совсем уж бесшумно, слышна работа механизма и свист пуль, — но недавняя разборка с заклинившими дверьми стоила нам всё ещё заложенных ушей.

В общем, Пай дал короткую очередь, крысу разорвало на куски, — и тут же где-то на границе поля зрения что-то замелькало. Я хлопнул рукой по стене — где стандартно располагаются выключатели. Свет загорелся сразу — лилово-белый, яркий, мерцающий.

Несколько крыс шмыгнули за холодильник, а ещё одна, сидевшая на плите и жравшая что-то из сковородки, вдруг выгнула спину дугой, прыгнула на стол — и, хищно раскачиваясь, пошла на нас.

62.

Всё дальнейшее заняло секунду, не больше.

Снова свистнул «Вал», но крыса неуловимо-быстро вильнула в сторону, распласталась — и прыгнула. Фест попытался поймать её очередью АКСУ, все пули пришлись в плиту, керамическая панель разлетелась чёрным, сковорода взлетела к потолку, под ней полыхнула сварочная вспышка. Крысу это не испугало, в один прыжок она оказалась на краю стола, оттолкнулась и взлетела. Пай выстрелить не успел, крыса приземлилась на его автомат, отрикошетила в лицо Феста, он увернулся, она изогнулась в воздухе, зацепилась ему за шапочку-«чеченку» и, резко изменив траекторию, метнулась косо вниз — между мной и Лисой, которая стояла вполоборота — и держа коридор впереди, и кося глазом в нашу сторону: куда это мы тут палим? Крыса вёртко проскочила у неё между ног, бросилась к стене, но её занесло, повалило на бок, шмякнуло о плинтус… Лиса уже стояла на колене и опускала ствол «КК». Не на!.. — док не успел договорить, пулемёт коротко тукнул, и там, где была крыса, сделалось пыльно-кровавое облачко.

— Мышка, что ли? — спросила Лиса.

— Крыска, — сказал Скиф.

— Ну, ни фига себе.

63.

Мы вошли на кухню. Лампы под потолком шипели и мерцали, то вспыхивая, то угасая. Я прислонился к стене. Омерзительное настроение, возникшее, едва мы начали спускаться, сделалось ещё омерзительнее. Это было как похмелье, только без физиологии. И если меня и тошнило, так это от отвращения ко всему сущему.

Док осмотрел мертвеца. Сделал соскобы с губ и ушей. Попытался разжать ему кулак — и это оказалось очень непросто. Вообще труп производил впечатление замороженного — во-первых, чуть розоватой белизной кожи (только верхняя губа и кожа под носом были нормальной трупной синюшности), во-вторых — неестественной ригидностью тела. Я довольно много имел дела с трупами разных степеней окоченелости, но такого ещё не видел.

В кулаке оказалась смятая бумажка. Док вынул её, я думал, это записка, но нет — оказалась просто облатка. На ней оставались следы какого-то порошка. Док упрятал её вместе с соскобами в пластиковый мешок.

Скиф между тем обходил кухню, ко всему прикасаясь и принюхиваясь.

— Странно, — сказал он. — Сковородка тёплая, а хлеб высох в камень.

— И жратва пахнет нормально, — подхватил Люба. — Не протухла.

— Хочешь доесть? — спросил Фест. — Сытый человек — это звучит гордо.

— Хватит тебе его доставать, — сказал Спам.

— Да чего? Просто спросил.

— Не хочу, — сказал Люба. — Всё с кетчупом, а у меня от него изжога.

— Похоже, чайку мы тут не попьём, — сказал Спам. — Плита вдребезги. Ну что, командир? Дальше?

Я осмотрелся. Меня что-то беспокоило. Что-то мы оставляли в тылу.

— Ребята, — сказал док. — Кто мне поможет оттащить парня в холодильник?

— Это где? — спросил Люба.

— А вот…

Дверь в большой рефрижератор скрывалась между двумя холодильниками комнатными.

— Ага.

Док и Люба подхватили труп и понесли к рефрижератору.

— Лёгкий, — сказал Люба.

— Похоже на то… — в голосе дока звучала вся тщета познания.

Пай открыл перед ними дверь, посветил. Все замерли, как стояли. Потом Люба и док медленно опустили труп на пол.

Я подошёл, заглянул в камеру.