ПАРАЛЛАКС 606. Том II

Цепляясь за мокрые перила, Кимико стала взбираться по лестнице. На последней перекладине она едва не поскользнулась. Успела ухватиться за поручень. Стоило Тихоне влезть в будку и припасть к одной из ржавых дыр, как авто подъехало к крану и остановилось. Замерли дворники. Двигатель заглох, дав слово громыхающему в салоне дэт-металу. За рулём находился моложавый мужчина с прямым носом и русыми волосами; какие-то отличительные черты в его внешности отсутствовали. Автомобиль же, напротив, выглядел колоритно. Левую переднюю фару пересекала трещина. Антенна была погнута, значок почти отвалился, а на кузове местами проступала коррозия. Тихоня присмотрелась: серо-карие глаза незнакомца выглядели как сгенерированные радужки. Видно не очень, но вроде как похожи. Взгляд скакнул на регистрационный номер авто: НН 0901 AB.

- Наш клиент?

- По всей вероятности, да.

- Ещё и Cannibal Corpse в тачке... А этот пацанчик шарит в экстремальном музле.

- Понятия не имею, что это.

- Оно и к лучшему, - сурово отозвалась Задира. - Что этот любитель тяжеляка здесь потерял? Может, наш квазар - серийный маньяк?

- Довольно болтовни, давай просто понаблюдаем.

- Бе-бе-бе!

Сестры терпеливо ждали, пока парень выйдет из машины, но тот неподвижно сидел за рулём. Незнакомец не вынул из подстаканника мобильник, не опустил стекло, не закурил; расфокус его тоскливого взора висел в пустоте, а нижняя губа вздрагивала всё сильней. По небритой щеке скользнула слеза. Одна, а после ещё одна. Стоило песне закончиться, как водитель закричал: его остервенелый рёв звучал в разы громче металла. Отстегнув ремень безопасности, незнакомец стал вертеться и брыкаться; его корёжило, словно он горел заживо. Казалось, изнутри его жгла нестерпимая агония. Сжав кулаки, водитель принялся злобно колотить по подлокотнику, по козырьку, по рулю. Дважды он задел гудок - машина боязливо взвизгнула. Однако незнакомца это не остановило, а скорее наоборот, раззадорило.

Его не тревожило, есть ли кто-то рядом - поток нескончаемой ярости впечатлил бы даже иерофанта ада.

Всенаправленный гнев, что гнездится на наконечниках кассетных бомб.

Обида, что ждёт распятия на острие стигматного гвоздя.

Закончив кричать, водитель выскочил из машины. Дважды обогнул её. Огляделся. Убедившись, что его никто не видит, он рухнул на мокрый капот, лицом вниз, и разрыдался. Судорожный плач разрывал парня болезненными приступами астмы - исступление уступило место бессильному отчаянию.

- Боги, за что?.. - голос незнакомца звучал и с раскаянием, и с ненавистью одновременно. - За что вы меня мучаете? За что вы посылаете мне все эти несчастья, все эти беды?.. Кому и что я сделал плохого? Я... я ведь никому не вредил... я пытаюсь всё упорядочить, а вы... вы надо мною издеваетесь, вы... вы-ы-ы-ы!.. - перевернувшись на спину, парень взметнул к небу скрюченные от негодования пальцы; слюни пеной стекали с уголков рта. - Вы - чудища! Кровопийцы, монстры! Сраная случайность, проклинаю, проклинаю, проклинаю! Знайте же: я ненавижу вас! Всем сердцем ненавижу ваш ублюдочный мир! Ненавижу всех; каждого выродка, к сотворению которого вы приложили свои пакостливые грабли!.. Пантеон тва-а-а-а-арей, терпеть вас не могу!!! Лично бы прирезал каждого! Каждого, кто вмешивается в мою жизнь... Я бы... я бы глодал их лица, как пёс. О, я бы сгрыз все их кости. Я бы скоблил зубами их глазницы. Ну же, Бог, спускайся ко мне! Иди сюда, ты, чудище! Ирод! Накажи меня за то, кто я есть; накажи меня за то, кем ты меня сотворил! Кем меня сделал твой убогий мир, твой ёбаный рандом... Накажи меня за то, что я тебя виню!.. Спускайся! Желательно в виде метеорита, чтобы одним махом загубить эту бессмысленную тошнотворную песочницу. Вылепить людей, а потом судить их за их деяния - это ведь так мудро! Самовлюблённый деспотичный диктатор!

Закашлявшись, незнакомец смолк. Он дышал часто и глубоко, словно после рвоты, и Тихоня видела, как ему полегчало; вся эта сцена напоминала антирелигиозную и экспрессивную версию Гамлетовского монолога. Ей казалось, что парень обращался к ней. Молил её о помощи. Его устами говорила давняя, неуёмная боль. Страдание, процеженное сквозь каждую душу Пангейского параллакса. В этой безответной боли Тихоня услышала горе, что издавна терзало и её.

- Из него выйдет неплохой скрим-вокалист, - прошептала Задира. - Какого хрена этот хрен там надрывается?

- Тс-с-с.