ПАРАЛЛАКС 606. Том II

Усадьба, несмотря на крохотные размеры, выглядела симпатично. Сразу чувствовалась рука придирчивого к деталям человека. Сначала моё внимание привлекла живая изгородь и завитые в забор стебли ипомеи: их фиолетовые цветки-колокольчики качались под весом капель, словно по ним били невидимым молоточком. Душистый запах, в который мы окунулись, ступив на фазенду, не сравнился бы ни с одним пробником из каталогов Задиры. Аккуратные клумбы с равномерно рассаженными пионами, гортензиями и тюльпанами. Ровные кусты камелий и ирисов. Островок европейского шика в средоточии японского равновесия. Моё волнение затухло, как затухают колебания математического маятника: человек, создавший с нуля такой сад, не мог быть вспыльчивым. Строгим, справедливым, суровым, но точно не вспыльчивым. Когда мы пересекли участок и взошли на резную веранду, в мои травмированные мат-кором уши полились нежные напевы Робертино Лоретти. Я окончательно расслабилась - сегодня никого не казнят, никого не посадят в тюрьму и, скорее всего, даже не приговорят к неделе домашнего ареста.

Внутри однокомнатного домика было уютно, как в тёплой кровати с горящим у изголовья ночником. Музыка махровыми полотнами лилась из граммофона, стоящего на древнем комоде в виде слона. Какого только раритета не было на полках: собрания толстых томов с позолоченными переплётами, чёрно-белые фотографии, гравюры, атласы и глобусы, ходики с кукушками, статуэтки рыцарей и викингов, шкатулки, подсвечники. Широкий гобеленовый диван так и излучал старость; разумеется, в хорошем смысле слова. Всё это убранство выглядело так, словно его скребли и мыли с утра до вечера. Сам же Ютака походил на тощего лемура, которого сначала запихнули в холодильник, а потом вынули, одели и согрели. Закутавшийся в шерстяной клетчатый плед, он ютился на пуфе, за шахматным столиком у окна. Партия против самого себя в самом разгаре.

- Прошу вас, проходите, чувствуйте себя как дома... - Синигава-старший мельком взглянул на меня, поправил увесистые очки в роговой оправе и мысленно ушёл на доску. - Кимико, присаживайся. Масами, поставь электросамовар. И завари «Майский» из весенней коллекции, будь добр.

- На злюку он не похож, - прокомментировала ситуацию Задира.

- Не мне тебе рассказывать, как порой обманчива внешность.

Нобуюки зашлёпал по паркету в сторону камина, стянул туфли и закинул их на решётку. Масами взялся за чай. Задира же решила пойти в авангард: небрежно зафутболив сапожищи на этажерку, она подошла к Ютака и уселась за шахматный столик напротив него. Тот даже не поднял глаз. Дождь колотил по подоконнику, как барабанная дробь.

- Только давай без спешки, - попросила я сестру.

- А я и не спешу. Просто хочу поглазеть, как он играет. Сам же сказал чувствовать себя, как дома, вот я и пытаюсь почувствовать.

Чтобы не паниковать, я решила сосредоточиться на шахматах - благо, в них я могла обыграть даже свой виртуалайзер на максимальной сложности. Ситуация оказалась элементарная: четыре хода белыми - и мат чёрным. Со стороны Синигава-сана чуть потруднее: требовалось шесть манёвров, чтобы закончить весь этот спектакль и перейти, наконец, к обсуждению нашей коллективной провинности.

- Если он предложит партию, я одолею его за пять минут.

- Бла-бла-бла, да, я в курсе, что ты у нас великий гроссмейстер. Если бы только это помогло нам... Хотя-я-я... - Задира прищурилась; она всегда щурится, когда улавливает мои недвусмысленные намеки. - Предложить пари?.. Наш азартный ботаник готов показать коготки?

- Полагаю, это может пойти нам на пользу.

- Сколько бы ни играл против себя, всегда побеждаю чёрными... - протянул Синигава-старший и задумчиво постучал кончиком мизинца по носу. На его безымянном пальце красовалось тонюхонькое золотое колечко с плетёным узором. Обручальное мокумэ-ганэ. «Нобуюки никогда не рассказывал о матери» - задумалась я.

- Значит, подсознательно вы на стороне чёрных, - беззаботно пропела Задира.

- Боюсь, именно так и есть... - положив ногу на ногу, Ютака подпёр грушевидную голову рукой. - А вы умеете играть?

Я усмехнулась. Задира тоже, только вслух:

- Ха, ну как вам сказать... Немножечко.

- И какой цвет предпочитаете?

- Белые. Они делают первый ход.

Сняв очки, Ютака положил их на край стола и внимательно просканировал меня огромными выпученными глазищами. Его безвкусная тонкая ухмылка; его крохотный нос с кошачьими ноздрями; его аристократично-вялые манеры и изысканная вежливость - всё это воодушевило как можно скорее взять ситуацию в свои руки.

- Быть может, я привык замечать то, чего на самом деле нет, но это звучит как вызов.

- А это и есть вызов, - отчеканила Задира, нисколько не смутившись. - Выиграю я - и то, что вы узнали, никогда не выйдет за пределы вашей великолепной фазенды. Выиграете вы... хотя, вряд ли вы выиграете.

- Какая смелая леди, - Ютака принялся выставлять фигуры на исходную; элегантно, будто уже смаковал предстоящее противостояние. - Значит, играем?

- Играем.