Параллель

Так, незаметно, подошла к концу осень. Дожди стали реже, словно небо успокоилось, сбив с деревьев остатки листвы, и теперь хмуро созерцало голую землю. Иногда от его холодного дыхания земля покрывалась белым налетом застывшей влаги, твердела и потрескивала под ногами. Снег в Зоне – большая редкость, и никто не мог дать четкого ответа, почему низкие густые облака, которые в теплое время легко проливают тонны воды, внезапно иссякают, стоит лишь температуре опуститься ниже нуля. Тем не менее морозы приходили исправно, пусть и не слишком крепкие, но это шло всем на пользу. Грязь, наконец, высыхала, а болота и затопленные низины становились проходимыми, открывая новые маршруты. Мутанты заметно снижали активность, а некоторые и вовсе впадали в состояние анабиоза, забиваясь в дальние углы, подобно тем прыгунам, которых потревожила группа Центнера. В один из таких морозных деньков Конь решилась составить компанию Маре и еще трем светлякам в коротком обходе ближайших болот. Компания выходила немаленькая, но главный в отряде – сталкер по прозвищу Бекас – дал добро, поскольку идут они недалеко, и маршрут знакомый, а новенькой прогулка поможет увидеть и понять некоторые вещи. Эти самые вещи Конь увидела, но с пониманием вышла заминка.

Светляки обошли базу большим полукругом и, не встретив по пути ничего подозрительного, отклонились в сторону, где за сосняком начиналось густо заросшее болото. В теплое время тут нельзя было ни пройти, ни проехать, но в морозный день жижа застыла до состояния утоптанной земли, и сталкеры свободно пересекли топь. Впереди торчала наполовину утопленная бочка водонапорной вышки. Ее макушка виднелась над лохматыми хвостами прошлогоднего тростника, как корма затонувшего корабля в колышущемся рыжем море. Возле самой бочки, в ржавом боку которой зияла огромная проеденная ржой дыра, Бекас остановился, приложил палец к губам, призывая к полной тишине, и позвал внутрь. В бочке оказалось на удивление тепло и невероятно тихо. Стены покрывал серебристый иней, а на земле почти по центру вырос целый сугроб: замерзшая влага белоснежными хлопьями облепила сухие стебли тростника, ветки и мусор, образуя посередине сугроба воронку в несколько сантиметров шириной. Оттуда пахло сырой землей, водорослями и теплом. Старший присел рядом с инеевым наростом и распаковал рюкзак, доставая из него различные приборы и провода. Конь наблюдала за ним, пока Мара не позвала ее жестом наружу.

– Ну, каково тебе находиться в шаге от самого кровожадного мутанта в Зоне? – спросила светлячка с довольной улыбкой и, увидев непонимание на лице собеседницы, добавила: – Или ты не догоняешь, что мы тут делаем?

Конь не догоняла. Тогда Мара решила пояснить.

– Да ты гонишь! Ну смотри: это логово упыря, а болото вокруг – его территория, он на ней живет, охотится и охраняет. Обычно к нему не подобраться, можно только наблюдать со стороны, с о-о-очень большой стороны, и чтобы ветер в его сторону не дул. Видит он неплохо, но нюхает еще лучше, так что по теплу мы к нему не суемся. А вот в холода упырь ложится баиньки: закапывается в грязь и спит, оставляет только дырочку, чтобы дышать. Этот не первую зиму тут проводит, а мы его наблюдаем. НИИ интересуется приспособляемостью мутантов к холодам, вот мы и помогаем им составить статистику. Зря вы тех прыгунов с ночлежки согнали – по ним инфы кот наплакал. Это такая редкость в последние годы…

– Но это мутант, чудовище. Они людей убивают и вообще появились против правил природы! Зачем их еще изучать, наблюдать за ними? – Конь кивнула в сторону дыры в бочке. – Его можно пристрелить, пока спит, и все. Одной опасностью меньше. Возможно, это спасет несколько невинных жизней.

– Таких уж и невинных. – Мара скептически улыбнулась. – Это не они в нашу жизнь лезут, а мы в их. Тебя никто в Зону силком не тащил, как и меня или остальных. Можно, конечно, бросить все силы на борьбу с мельницами, как это делает «Братство», но это путь в никуда. Я рада, что однажды попала к светлякам, а не к тем фанатичным дуболомам. «Свет» открыл мне глаза и позволил посмотреть на многие вещи совсем под другим углом, так сказать, осветил со всех сторон. Зона – клевая штука, и это здорово – иметь возможность узнавать ее изнутри.

По мнению Коня, Мара не слишком походила на ученого и тем более на исследователя – такая же сталкерша, как и все. Это было, несомненно, хорошо, что она нашла для себя смысл в слежках за мутантами, копании вокруг спящего в грязи упыря и видела в этом важное дело. Конь же видела в мутантах совсем другое и менять свое мнение не собиралась. Она не знала, как выглядит упырь вживую, но ей хватило и прыгунов, чтобы понять, как следует поступать в случае встречи с мутантом, как бы светляки к ним ни относились. Конь не хотела ссориться с Марой и потому не стала говорить, что эту позицию, скорее всего, не сможет принять никогда, возможно, во многом из-за ее слов о прыгунах…