Параллель

После той вылазки Бекас не раз звал девушку присоединиться к ним в рейде, но Конь тактично ссылалась на занятость или плохое самочувствие. Ее соседка по комнате догадывалась, в чем дело, но молчала, и Конь была ей за это благодарна. Она пробовала обсудить эту тему с Нифом, но тот, как оказалось, просто не заморачивался и особо не вникал в дела ученые, а с кем еще поговорить, сталкерша не знала.

В один из зимних вечеров Конь с Марой, как обычно, пересеклись на кухне за чаем. На столе по центру стоял букет из еловых веток, украшенный фантиками и цветной бумагой – не за горами был Новый год, и светляки не собирались его пропускать. Третья соседка, как всегда, где-то задерживалась, и девушки были в квартире вдвоем.

– Ты слишком грузишься по пустякам, – заявила светлячка, вылавливая из чашки заварку. Она засыпала на троих, но поскольку третья не пришла, приходилось следить, чтобы из чая не получился чифирь.

– Жизнь друзей для тебя пустяк? – Конь отчетливо вспомнила их диалог на замерзшем болоте и с какой жалостью та отозвалась о прыгунах, что угробили ее парня. – Ты хоть когда-то кого-то теряла?

Ей захотелось вылить этот чай Маре на голову.

– Ты думаешь, одна тут такая несчастная потеряшка? – фыркнула та. – Мир вертится не вокруг тебя, ты большая девочка, чтобы понимать такие очевидные вещи.

Конь уже собралась вспыхнуть, сказать, что это совсем другое, и каково это, когда ты враз лишаешься будущего, но Мара заговорила первой:

– Знаешь Матушку? Хочешь, скажу, как она сюда попала? У нее сын из части в Зону сбежал, вроде как дедовщина довела. Никто разбираться не стал – у пацана не было влиятельных родственников, оформили дело как дезертирство, и конец. А мать не смирилась – аж до Полыни добралась, думала, местные отзовутся, помогут, только не взялся никто. Полынь решил, что овчинка не стоит выделки, а сталкерам и своих забот хватает, чтоб еще солдат беглых разыскивать. Наш командир ее в городке встретил, когда та собиралась уже сама в Зону идти, и согласился помочь, предложил пожить на базе, пока отряды будут искать. Ей было нечем особо платить за проживание и нашу работу, так что она предложила свою взамен. Матушка – медсестра по профессии, а нам как раз не хватало женского врача. К Коновалу даже мужики иногда стремались ходить, так что Матушка оказалась настоящей находкой. Поиски пацана заняли от силы месяц. Его нашли недалеко от железки, в канаве, опознали по одежде – мутанты, как всегда, успели раньше, но на самом деле он умер еще до того. Возможно, под Ребут попал. Мы думали, мать его уйдет. А что еще тут делать пожилой женщине? Но нет, осталась. Говорит, мы ей все теперь как дети, и вроде как сына своего она тут ощущает. Хотя мне кажется, что это она уже надумывает.

Мара прервалась и отпила чаю.

– Так что вот, Конь. Найди другого мужика и живи дальше. На одном жизнь не сходится. Уж тем более на мертвом.

Рассказ светлячки немного умерил пыл девушки, но ей все равно казалось, что этого недостаточно, у нее ведь все по-другому. Откуда Маре знать, что она чувствует.

– Расслабься. Вон, Новый год скоро. Давай все оставим в старом. Тут, в «Свете», полно хороших парней, да и девчонок тоже, – она подмигнула, – так что подумай. Но только не про Нифа – он стремный.

Конь как раз отпила чаю, и он полился через нос. Она сама не ожидала от себя такой реакции, но теперь уже было поздно: на столе красовалась лужа, и обе девушки смеялись.

Зимой темнеет уже во второй половине дня, а в Зоне этому способствует плотный слой облаков, серым коконом закрывающий небо. На часах едва отметилось шесть вечера, но поселение «Света» давно накрыли плотные сумерки. Конь неторопливо вышагивала под деревьями, чьи голые ветви делили грязно-сизое небо на сотни неровных осколков. В воздухе кружилась редкая ледяная пыль – подобие снега – и оседала на землю белым как плесень налетом. Конь могла выдохнуть, и ледяные иголки, так и не ставшие снежинками, тут же таяли, чтобы возникнуть вновь, но уже в другом месте. Мара ушла спать сразу после разговора – светлячка недавно вернулась из рейда, потому ее кудрявая соседка решила погулять, чтобы не сидеть в одиночестве. Сталкершу беспокоила не только гибель Грача – она думала о нем в прошедшем времени, хоть и по-прежнему скучала, – ей казалось, что тут она не на своем месте, будто забрела по ошибке. Это ощущалось очень странно, поскольку в «Свете» жаловаться было не на что (ну, пожалуй, кроме запаха костров, но от него голова и впрямь стала болеть меньше). Здесь к ней неплохо относились, одевали, обували, кормили. Чего тебе еще надо, женщина? Только вот Конь все равно чувствовала себя не в своей тарелке. Может, и правда стоит просто расслабиться и плыть по течению, как и советовала Мара?