Параллель

Я не знала, у кого просить денег. Время шло, а наши попытки были тщетны. Я безумно скучала по Марко, но придумать ничего не могла. В один из вечеров нас семьей пригасила в гости мамина подруга. У них было много людей, и вечер оказался очень веселым и дружелюбным. Мама была в приподнятом настроении. Там я выпила немного вина и набралась смелости начать разговор с мамой. Мы пришли домой, я заварила кофе и попросила ее присесть и поговорить со мной. Мама, видимо, такого поворота событий не ожидала. Я просила занять денег на билеты, я плакала, просила меня понять. Я говорила, что обязательно все верну ей. Но она ничего и слышать не хотела. Она говорила, что никогда не одобрит наш союз, что это даже не подлежит обсуждению. И тогда я не сдержалась и сказала ей: «Знаешь мама, я тебя все никак не могу понять. Я столько лет ждала тебя, я ждала, когда ты вернешься с рейсов, тебя не было дома минимум по шесть месяцев, а когда ты приезжала, далеко не все время проводила со мной, ты решала дела, пыталась утроить личную жизнь, встречалась с подругами. Неужели ты не поняла до сих пор, как больно мне было, как одиноко. Папы не было рядом, большую часть времени он был в той своей семье, на каникулах тоже не могу сказать, что он стремился узнать меня лучше». Я стала вспоминать, что на каникулах проводила всё свободное время со своей сводной сестрой и с папиной женой. Я вспомнила, что папа смог посвятить лично мне всего три дня. Один день, мы с ним ходили на пляж вдвоем, он мне рассказывал про службу в армии в основном. Думаю, он говорил об армии, потому что представления не имел о том, что нужно говорить мне вообще. Второй раз он привез меня после каникул к нам домой и остался со мной посмотреть футбол. И один раз он поехал со мной на стадион на соревнования, где я бежала стометровку. Я до сих пор слышу его голос, когда я бежала, он кричал «Доня, давай!» Это сейчас я могу понять, что на пляж он был вынужден со мной пойти, потому что сестра отравилась и ее мама осталась с ней в номере. Второй раз он остался смотреть футбол, потому что играла его любимая команда, и он бы просто не успел доехать обратно к себе домой до начала матча. Наверное, только на стадион он поехал действительно поддержать меня. Этот день я считаю единственным честным с его стороны по отношению ко мне. Я продолжила свою речь:

– Сколько слез я пролила, каждый раз прощаясь с ним и с тобой. Этих слез вы с папой не видели, их видели только мои бабушки. Я улыбалась до самого конца, и только когда вы уходили очень далеко я горько рыдала. Никогда тебе мама не понять, как мне было больно. Что касается тебя, ты мне всегда говорила, что это ради меня, ради моего будущего, но я так и не могу понять, какое будущее ждет мою раненую душу? Я только сейчас смогла почувствовать любовь, я смогла понять, что меня любят. Мне этой любви не хватало. Ты так не справедлива мама. Значит, я должна была сидеть и ждать тебя как собачонка с грустными глазами. Теперь ты устала, ты хочешь наслаждаться жизнью здесь дома, а твоя верная собачонка не хочет. Ты все не можешь понять, как я посмела принимать решения самостоятельно. Ты не понимаешь, как ждать меня теперь. Ты не хочешь оставаться одна здесь. Тебе вдруг понадобилась я? Интересно. А вот мне уже никто не нужен. Мне не нужна твоя любовь и папина тоже не нужна и бабушка, если так не справедливо перестала со мной общаться, лишь поверив тебе на слово, значит и ее любовь не нужна мне больше. Вы так долго своим безразличием выжигали в моей душе дыру, что теперь уже не залатать. Я просила денег в займы, но если не хочешь давать, не надо. Ты думаешь, ты сможешь меня этим удержать? Ты ошибаешься. Я уйду. Я лучше жить на улице, чем останусь твоей собачонкой. Это больше не мой дом.

– Если ты уйдешь, ты мне больше не дочь.

– Значит ты мне больше не мать.

Я задыхалась от слез, мне было ужасно больно, что она не хочет принять меня такой, какая я есть, что она хочет меня сломать и переделать под себя. Это уже у нее никак не получится. За последние годы мы так мало были вместе, что просто не возможно теперь заставить меня быть как она и мыслить как она. Я теперь совершенно другой человек. Я пока не знаю куда, но я ухожу.