Параллель

– Прости Мэл, мне надо прийти в себя, я пока не буду звонить, я не знаю, что сказать, пока….

Вот и все… это был конец всему. Я зашла в дом, извинилась перед мамой и тетей и сказала, что мне надо пройтись, оделась и вышла на улицу. Я воткнула в уши плеер и пошла просто по городу. Боль была нестерпимой. Первый раз я почувствовала такую боль, когда мама уезжала работать, и я знала, что надолго. Я так скучала по ней, я ведь была ребенком, родителей не было рядом по шесть, девять месяцев, рядом была только бабушка, она была добра, но без мамы мне было невыносимо, эта та самая боль, которую я чувствовала физически. Второй раз эта боль напомнила о себе, когда я рассталась с парнем, моей первой любовью. Он первый стал ухаживать за мной, мы встречались около года, я в первый раз так сильно влюбилась, что потеряла голову. Но мы были слишком разными, разные семьи, понятия. Его семья была очень обеспеченной, мама, прекрасная мягкая женщина, сидела дома, папа работал и был настоящим главой семьи. Мама без него, наверное, даже на улицу сама не выходила. Моя же семья была совершенно другой, в классическом понимании ее не было вообще. Мама, сильная женщина, сама по себе, и я сама по себе. Тот парень дал мне то тепло, которого мне так не хватало, он оберегал меня, но мы были слишком разными, он хотел моего полного подчинения. Я не стала выполнять полностью все, что он мне говорил. Он так не смог. Когда он меня бросил, я готова была быть какой угодно, только бы он был рядом, но ему уже было не интересно. Тогда я в первый раз пообещала себе, что больше никто мне не сделает так невыносимо больно.

Я долго страдала, ничего не ела, ничего не хотела. Это был тот самый момент, когда подростки могут покончить с собой, но я не стала этого делать. Тогда моя Сила, начала расти и давать о себе знать. Но где же она сейчас? Как мне быть без нее? Мама поменяла отношение ко мне, бабушка предала меня, Марко не хочет общаться. Как мне выдержать все это? В Тунис не улететь, работы нет, деньги скоро закончатся. Как я буду жить и что мне делать дальше? Я шла по улице, мысли не давали мне сосредоточиться, слезы текли, а я была не в силах их остановить. В наушниках звучали слова: «Сквозь бульвары и дома, ты идешь совсем одна… Вишня вишня, зимняя вишня…» Мне стало так одиноко и холодно, я не могла перестать плакать, прохожие оглядывались на меня, но мне было все равно. Эта боль вернулась, это жуткое ощущение, которого я так боялась, я опять чувствую эту боль. Плохо…. Мне было очень плохо… Я зашла в ближайший магазин и купила вина. Сейчас только в этом я видела выход, я хотела, чтобы боль отпустила меня. Я долго брела в парк, это было одно из немногих красивых мест в нашем городе, села на лавочку в самом удаленном уголке, открыла бутылку и нарушила одно из самых сильных обещаний – не пить, и отпила. Мне стало так противно, ком стоял в горле, но глоток за глотком становилось легче и казалось проблема уходит. Нет никакой проблемы, только сладкие воспоминания о поездке и о Марко. Все казалось не так уж и плохо, и эта тоска стала казаться такой милой, но вино закончилось и я тихо, не торопливо пошла домой. Дома я зашла в комнату и легла спать.

Утром я проснулась с головной болью, видимо мой организм был в шоке от того яда, которым я наполнила его вчера. Раньше я могла выпить бокал легкого коктейля, а могла и не пить. В основном это было в большой компании, и делала я это исключительно, чтобы ко мне не приставали с вопросом, почему я не пью. Я могла сделать пару глотков, как говорится, ради приличия и на этом все. Цели напиться у меня никогда не было. Но вчера я четко понимала, что именно это было моей целью, заглушить алкоголем боль. Вчера было немного легче, но сегодня еще хуже. Я посмотрела на телефон, от Марко ничего. Я пошла в душ, простояла под горячей водой около часа, с одним только желанием, прийти в себя. Пока мое тело просыпалось, душу стала наполнять боль, она только вчера затихла, хитрая лиса, а сегодня пришла не одна, пришла с чувством вины, это конечно невыносимая смесь. Я вышла на кухню, мама готовила завтрак, молча поставила тарелку с едой и спросила о планах на сегодня, предложила разобрать чемодан. Я кивнула головой и молча продолжала есть. На меня было не похоже не разобрать свои вещи, вообще бардак и я это не совместимо. Если я позволяю себе жить в помещении, где разбросаны вещи и немыта посуда, значит, я очень больна, как минимум с температурой ближе к 40, или у меня жуткая депрессия. На данный момент – это второй вариант. Не зря мама беспокоится за эти чемоданы, она знает меня и знает, что-то не так. А я не хочу их разбирать, для меня это означает конец моей сказки. Тогда я признаюсь сама себе, что никуда не еду и остаюсь здесь. Это ужасно.

Глава десятая.