Параллели

— Да, — сухо ответила старуха. — Как обычно.

— И охота ноги зря топтать, — сказала собеседница. — Посидели бы лучше со мной.

— Посидеть я и дома у окна могу, — последовал резкий ответ. — Вы, Мария Петровна, лучше скажите, что за похороны были тут вчера? Столько народу пришло.

— А это мужчина умер из десятого дома, — охотно откликнулась тетка. — Ну тот, что с собачкой гулял, с такой беленькой, пушистенькой.

Анна Максимовна наконец-то расстегнула молнию и осторожно застегивала ее, но, услышав про мужчину с собачкой, застыла.

— Печально, — бесстрастно произнесла Лидия Ивановна. — Я его часто встречала на прогулках. А что с ним?

— Инфаркт. Прямо в подъезде и упал. Умер мгновенно. Соседи почти сразу вышли, собачонка его прямо изошлась вся в лае, а он мертвый лежит. Не откачали.

— Печально, печально, — повторила старуха. — Молодой еще.

— Да, — подтвердила Мария Петровна. — Еще даже на пенсию не вышел.

— Извините, — сказала Анна Максимовна. — Это вы говорите про такого высокого худощавого мужчину с маленьким белым шпицем?

— Да, — ответила тетка, повернувшись к ней. — А вы его знаете?

— Видела его, — пробормотала Анна Максимовна. — Собачка у него приметная.

Обе женщины пристально смотрели на нее, и она добавила:

— Я за собачку беспокоюсь, жаль будет, если ее выкинут на улицу. Я бы взяла.

— Собачку дочка его забрала, — сказала тетка.

— Кто бы вам ее отдал, — усмехнулась Лидия Ивановна. — Это померанский шпиц, породистый.

— Помиратский шприц? Что прямо так и называется? — изумилась Мария Петровна.

Старуха закатила глаза с выражением «Боже, какая дура!», но ответила спокойным тоном, произнося слова чуть ли не по слогам:

— Померанский шпиц. Немецкая порода. Породистые собачки стоят до пятидесяти тысяч.

— Да вы что! — ахнула тетка.

Анна Максимовна поднялась, зачем-то сказала:

— Извините.

И быстро пошла прочь.

— Странная женщина, — процедила ей вслед Лидия Ивановна.

Известие о смерти неизвестного ей мужчины подействовало на Анну Максимовну крайне угнетающе. Она шла по улице, ничего не замечая вокруг. В голове вертелись бессвязные мысли:

— Ну как же так. Ну почему он? Как все несправедливо. Хороший же был человек. Помочь хотел…

В конце концов Анна Максимовна споткнулась, подвернула ногу и чуть не упала. Спас ее невысокий заборчик, за который она успела ухватиться и поэтому не растянулась во весь рост, а упала на колено.

— Черт, — выругалась она, разглядывая испачканное пальто. — Как-то не задалась моя прогулка. Сначала сапог, теперь пальто.

Она достала из сумки влажные салфетки и попыталась оттереть грязь. Получилось не очень хорошо, пятно больше размазалось, чем затерлось. Зажав в руке испачканные салфетки, она вышла на Первомайскую улицу и огляделась в поисках урны. Урны нигде не было, но даже если бы сей предмет оказался прямо перед Анной Максимовной, то она бы его не заметила, потому что ее взгляд уперся в гостиницу «Первомайскую».

— Тааак, — протянула Анна Максимовна. — Опять началось. Что ж, попробуем мыслить логически. Итак, что мы имеем. Здания все на месте, только изменили внешний вид. Тоже самое с транспортом. Люди тоже обычные, реальные, не плод воображения.

Мимо проходил паренек. Анна Максимовна его окликнула:

— Молодой человек! Который час?

— Полтретьего, — бросил он на ходу.

— Спасибо! — крикнула ему вслед Анна Максимовна и добавила себе под нос, — взаимодействие с людьми проходит нормально.

Она не спеша отправилась вдоль улицы.

— Какие следуют выводы? — тихо говорила она сама с собой. — Дома стоят, люди ходят и разговаривают, все как обычно. Но я почему-то вижу другую реальность. Можно предположить, что мое подсознание играет с мной в такие игры.

Анна Максимовна была женщина умная, образованная и, следовательно, могла подвести теоретическую базу под любое действие или событие. Она решила, что после того, как она уверилась в своем выздоровлении, сознание освободилось от напряжения, в котором подспудно находилось все эти пять лет и немного «расшалилось», преобразуя действительность. Надо всего лишь привыкнуть к своему новому состоянию, попить успокоительного, например, пустырника или валерьяночки, и все постепенно успокоится и войдет в норму. С такими мыслями она дошла до каштанового скверика. Выбросив, наконец, в урну салфетки, Анна Максимовна подумала, что на месте этих скамеечек на самом деле находится решетка, огораживающая дворик многоэтажки, и если она сейчас подойдет и дотронется до нее, то морок рассеется и окружающее примет обычный вид. Она медленно и осторожно пошла в скверик, все время боясь наткнуться на ограду, и даже вытянула вперед руку, но никакого препятствия на ее пути не оказалось. Анна Максимовна дошла до скамеечки и присела на краешек. Ничего не произошло. Она ощупала скамейку и откинулась на спинку. Мир не изменился. Анна Максимовна похолодела, ее стройная теория трещала по всем швам.

— Хорошо, — сказала она строгим учительским тоном, но голос предательски дрогнул. — Раз так, пойдем еще попробуем повзаимодействовать с людьми.