Параллели (СИ)

Мне наплевать на универ и прочее дерьмо, я хотел поступить туда только ради матери, но теперь и эта цель сдохла в страшных муках.

Какого чёрта вообще?! Какого чёрта я должен идти на поводу у кого-то и делать то, что мне абсолютно не нужно?! Да, я люблю маму, люблю больше жизни. Но я устал. Устал быть лишь какой-то целью для неё, устал быть спусковым крючком.

Иногда мне кажется, что она не собирается уходить от отца, именно поэтому и поставила мне такой ультиматум. Она как будто бы знала мой потолок и специально играла на этом.

Честно говоря, я запутался и вообще ничего не понимаю. Я не знаю, что мне делать дальше. Не знаю, куда двигаться и о чем мечтать.

Я всегда был мальчиком без будущего. Я никогда не знал, что такое настоящая семья, что такое любовь, дружба и поддержка. Я рос в той среде, где помощь и поддержка воспринимаются как жалость и слабость, где хорошее отношение человека к тебе означает какой-то подвох.

Я привык к этому. Привык быть злым, недоверчивым, эгоистичным и циничным. Я не думал ни о ком, потому что всем было плевать на меня. Иногда мне казалось, что даже мать не так уж и любит меня, как говорит. Если бы любила, то давно бы дала мне лучшую жизнь. Жизнь без ублюдка, которого я называл своим отцом.

У меня ничего нет и никогда не было раньше. Я смирился с этим, поэтому безрадостное будущее не было для меня чем-то ужасным, я ждал его как должное и знал, что моя жизнь пройдет так же жалко, как жизнь моего папашки и многих других людей с нашего забытого Богом района.

Но я смирился с этим, понимая, что грезить о чем-то большем глупо, бессмысленно и бесперспективно. Такие люди как я обычно трезво смотрят на свою жизнь и не пытаются подняться из грязи в князи.

Меня вполне устраивала армия, которая светила мне после школы, завод, на котором когда-то работал отец, какая-нибудь милая дурочка из деревни, залетевшая от меня на одной из дурацких вписок у каких-нибудь наших общих знакомых.

Все это было нормальным у таких как я. Все это было жизнью у многих из нас. И именно поэтому я до конца не могу смириться с тем, что жизнь подкинула мне свинью в виде Дани.

Нет, Шевченко свиньёй я, естественно, не считаю, но именно он разрушил к чертям все мои тупые планы на дальнейшее существование.

Он был другой, не такой, как люди вокруг. Он выделялся на фоне всех моих одноклассников, и это завораживало меня. Мне хотелось узнать его получше, раскусить, увидеть, какой он. И что в итоге? В итоге я сделал хуже только себе самому.

Знаете, какое первое правило для таких, как я? Оно звучит так: “Никогда не привыкай к кому-либо.” А я привык, вляпался в него настолько, что самому выть хочется.

Да, я знаю, что Даня этого не чувствует, да что там говорить, он этого даже не видит, но только сути данный фактор никак не меняет.

За свои восемнадцать лет жизни я научился скрывать от людей себя настоящего, научился прятать свою боль под жестокостью, маскировать грусть под улыбками, прятать нежность под агрессией.

Так мне куда легче и проще жилось. Мой панцирь стал почти не пробиваем. Наверное, я отличный лгун, раз до сих пор никто не смог разглядеть под мишурой из всей моей невъебенности и крутости сломанного маленького меня.

Именно поэтому, я не ждал от этих отношений ничего нового, о любви и прочем дерьме я и вовсе не думал. Мне было интересно посмотреть на ботаника, интересно осознать, что такое чужая любовь к тебе, хотелось понять, каково это.

И что в итоге? В итоге меня действительно любили. Наивно и чисто, без каких-либо упреков, скандалов и желаний меня изменить. При этом Даня не бегал за мной, как те девчонки, что увивались за мной постоянно. Он был другим. Влюблённым и независимым. Он знал себе цену и ни за что бы не позволил мне им помыкать.

Я не знал, на что похожи наши отношения. Не знал, куда все это приведет. Я вообще ни черта не понимал! Это было странно, пугающе и настолько прекрасно, что у меня дыхание перехватывало.

Я не знал, что чувствую к этому парню, но Даню мне отпускать не хотелось. Никогда. Хотелось просто прижать его к себе и быть всегда вместе. Просыпаться только с ним, гулять только с ним, тусоваться только с ним, заниматься сексом только с ним. Быть только его. Но это ведь невозможно, не так ли?

Нельзя родиться в дерьме и потом вылезти к свету уже с короной. Да, Даня делал меня лучше с каждым днём, но он не смог бы вылепить нового меня, не смог бы сделать меня другим, не смог бы помочь мне вылезти из того дерьма, в котором я настолько прочно увяз.

Его друзья, да и весь мир в целом считали так же. За день до Нового Года ко мне в гараж вломились как всегда решительная Нина и маячащий за ее спиной Игорь.