Параллельные

– Когда-нибудь станет, – я ответил уверенно. – Знаете же, что с друзьями у меня теперь напряженка, с моей славой не отделишь уже зерна от плевел. Со школьными приятелями пути давным-давно разошлись, в консерватории отец заболел – вообще было не до того, а сейчас я уже под каждой рожей вижу желающего от меня что-то поиметь. Вы ведь разбираетесь в людях – Кристина точно не станет ничего делать ради денег, если ей поперек горла. Она даже от журналистов меня прятала не из-за зарплаты, а потому что иначе не могла. Если уж я и найду честное отношение, то вот оно самое. Я ведь уже рассказывал, как она меня из ресторана спасала? – припомнив, я снова заржал.

Егор Михайлович смерил меня взглядом вместе с креслом:

– Дважды за последние полчаса. Отвага, изобретательность и полное отсутствие здравого смысла. Если по этому критерию ты себе друзей выбираешь, то согласен – вы с этой дурой животные одного вида. И я бы радовался как псина, если бы она не была такой хорошенькой.

– Да она страшнее некоторых мужиков! – обрадовал я его своим мнением. Подумал и добавил, чтобы не расслаблялся: – Хотя без обветренных губ – не всех. Да бросьте вы уже эти мысли, Егор Михайлович, а то я всерьез начну думать, что же вы такое в ней нашли? А я в ней нашел то, что уже обозначил – судя по некоторым событиям, Кристина и может стать верным товарищем. Не то что некоторые, которые вышвырнут меня сразу же, как я перестану приносить деньги.

– И вышвырну, – он не отпирался. – Так что продолжай приносить. Но я бы на твоем месте на дружеский рожон-то так активно не лез. Далеко не все готовы слышать правду, даже от друзей.

Но я не мог оставаться в стороне. Эта мысль проедала мне мозг с самого понедельника, а подходящий момент для разговора я никак поймать не мог. Хотя Кристина и во вторник, и в среду забирала меня ночью из студии, но язык так и не повернулся. Потому я пока успокоился и придумал завести тему в Архангельске, где она не сможет закрыться в панцирь и сбежать в себя. Там все в одной гостинице – уж депрессивную расклеившуюся нюню в чувство сможем привести совместными усилиями, объяснить, что бывают такие мудозвоны, которые не стоят ее слез.

В понедельник я ехал с обеда, когда увидел его. И не поверил глазам. Попросил Лёшу притормозить, чтобы лучше рассмотреть. Первый взгляд не обманул – прямо перед красивой витриной стоял Гоша. Его фигуру сложно перепутать с чьей-то еще. И он тискал, практически душил в объятиях невысокую брюнеточку, которая в сравнении с могучим ухажером выглядела карлицей. Они так запойно, так откровенно целовались, что у меня просто воздух в горле застрял – ни туда, ни сюда, хоть пальцами пропихивай. Присвистнул, махнул водителю, чтобы ехал дальше, а сам никак не мог отвлечься от увиденной картины.

Да они с Кристиной живут всего в паре кварталов отсюда! Люди еще меня называют подлецом в отношении к дамам – а я, ради справедливости, всегда предупреждаю, что продолжения не будет, ни разу не пудрил никому мозги тупыми надеждами. Я, общепризнанный подлец, никогда не ставил девушку в такую ситуацию, чтобы она ждала меня вечерами, переживала обо мне, примеряла мысленно свадебный наряд, или чем там еще в романтических отношениях занимаются, а я тем временем приходовал совершенно другую. Зачем это? Ну пожили вместе – разойдитесь, раз больше не надо. На костре не сожгут, камнями не закидают, хоть десяток таких «невест» смени. Но на кой черт срать в голову Кристине, которая просто теряет с ним время? Сама она, чистая и прямолинейная, никогда в жизни о подвохе не допрет, если своими глазами не увидит или ей прямым текстом не сказать. И я знал, что обязан сказать! Дескать, «Кристин, ты не такая уж и страшная, чтобы этого гориллу продолжать любить. Хочешь, я тебе десять таких же бугаев подгоню – оторвешься?» Или еще как-то. Обязан, а вот слова подходящие не находились. Ведь расстроится очень, она не из тех, кто запросто прыгает от одной любви к другой, вычеркивая из сердца предыдущую. В смысле, она – не я. Испанский стыд: косячит какой-то мудила, а противно за него мне.

Егор Михайлович, как оказалось, все еще был здесь:

– Лучше бы ты о своих личных проблемах думал, а не чужие разгребал! Твоя мать опять где-то раздобыла телефон моего офиса, дозвонилась до секретаря…

– Она мне не мать, – перебил я, отвернувшись.

– Да я не о том, Сань, – примирительно продолжил продюсер. – Она хочет подать на алименты.

Аж смешно стало:

– Пусть подает, Егор Михайлович! Я впервые ее лицо увидел, когда стал популярен, и она попыталась ко мне пробиться, вопя, что я должен ее содержать. Мы ведь уже консультировались с юристами – ничего у нее не получится. У меня миллион доказательств, включая показания всех соседей и дальних родственников, что ее и близко не было. Или пусть она в суд притащит хоть одну сфотошопленную фотку, где я с ней, а не с отцом. Опишет хотя бы один визит ко мне с годовалого возраста. Я бы даже посмотрел, в жизни так мало по-настоящему смешных ситуаций.