Читаем Параллельный мир. Тересприт полностью

Гелла тут же поникла. Слова учителя буквально впились в нее. Ее окутало чувство ненужности никому. Пару минут назад она уже держала в руках карандаш и альбомный лист, готовясь к очередному творческому процессу. Но после услышанного Гелле вообще больше не хотелось рисовать. Никогда. Софи тоже загрустила, отложив карандаши и альбом. Ведь ни у нее, ни у Геллы не было родителей. Даже братьев или сестер. Гелла сложила руки на парте и улеглась на них головой, так же поступила и Софи.

— Мисс Вердан! А что делать тем, у кого нет родителей и вообще нет семьи? — послышался писклявый голос Константы Никс.

Она была одноклассницей Геллы. Вообще на вид она была очень красивая, ухоженная, модно одевалась. Ее черные волосы были аккуратно уложены в шишечку на голове, открывая красиво нарисованные брови. Но, нельзя судить людей по виду.

— Дорогая! — воскликнула учительница. — У тебя что, нет семьи?

— Нет-нет, есть. Но вот у бедняжек Геллы и Софи никого нет. Они совсем одни живут в детском доме! — она старалась сказать это так громко, чтобы весь класс услышал, в ее голосе не было ни капли сочувствия, а наоборот злоба. — Что же им рисовать? У них нет семьи. Как жаль, как жаль.

Константа обернулась и, поправив волосы, посмотрела на девочек с ядовитой усмешкой. Ее губы блестели так, будто она смазала их жиром.

После ее слов Гелла и Софи отвели взгляд к полу. Они уже привыкли.

— Слушай, ты, еще раз хоть что-нибудь вякнешь в их сторону, то тебе хуже будет, — яростно воскликнул Дин, заступаясь за девочек. — Держи-ка язык за зубами!

— Ой-ой-ой, как страшно, — съязвила Константа и, закатив накрашенные глаза, отвернулась.

— Так, дети, не ссорьтесь, — Вердан пыталась успокоить детей. — Софи и Гелла могут ничего не рисовать, раз у них никого нет! Я вам даже двойки не поставлю, девочки!

Последняя фраза учительницы получилась слишком радостной, что рассердило мальчишек.

— Как же она меня бесит, — проворчал Дин. — И почему она только всем нравится?

Гелла, с неожиданностью для самой себя, улыбнулась, но так, чтоб никто не видел.

— Она повела себя некомпетентно, — тихо сказал Дэниел, заметив приунывшую Софи. — Ей должны сделать выговор. Или вообще уволить.

Софи лишь хмыкнула и подперла рукой голову. Дэн взял ее ладонь под партой.

— Не обращай внимания. Она глупая.

— Спасибо, — Софи едва улыбнулась.

Дин заметил это и посмотрел на Геллу. Она лежала на парте, отвернувшись от него.

— Ты так сильно расстроена? — спросил он. — Гелла, она всего лишь учительница, которая сначала говорит, а потом думает. А, может, и вообще не думает. Не переживай. Ты не одинока.

Дин начал что-то рисовать, подперев ладонью лоб.

Вдруг у Геллы возникла отличная идея. У нее есть семья. И она, резко схватив карандаш и альбом, принялась рисовать, не замечая удивленных взглядов друзей и одноклассников, даже Константа как-то обиженно хмыкнула.

Линия за линией, штрих за штрихом, и на листе уже можно было увидеть очертания четырех людей. В центре стояли две девушки, а по бокам два парня. Они были похожи на Геллу, Дина, Софи и Дэна. Ведь они и есть ее семья. С Софи она с самого детства, она ей как сестра. Дэн переехал к ним год назад, для Геллы он стал отличным другом, так как они очень часто проводили время, и он всегда поддерживал ее. А Дин был ее самым лучшим другом, который всегда придет на помощь, никогда не предаст и не бросит.

Гелла рисовала около двадцати минут. А, когда закончила, начала довольно смотреть на свой, как ей казалось, шедевр.

— У меня действительно такой кривой нос? — послышался голос соседа. — Гелла повернулась к нему и увидела, как он, улыбаясь, смотрел то на нее, то на рисунок.

— Нет, в жизни, возможно, получше, — посмеялась она.

— Дети, сдаем работы, и можете быть свободны! — сказала мисс Вердан, убирая стопку альбомных листов в стол.

— Софи, а что ты нарисовала? — поинтересовалась Гелла, обернувшись к ней.

Софи показала ей альбомный лист. На нем были четверо лучших друзей.

— Здорово! — радостно воскликнула Гелла.

Прозвенел звонок, и учащиеся, сдав работы, поплелись на последний урок — алгебру.

— О, нет! Алгебра! Ненавижу ее! — с досадой простонала Гелла. — Нужно быть роботом, чтобы понимать хоть что-то.

Дэн помог друзьям решить сегодняшнюю контрольную работу. Учитель математики имел привычку засыпать на уроках, так что любой мог спокойно списать.

Прозвеневший звонок дал ребятам знать, что уже можно идти по домам.

— Наконец-то! Я думала, этот день никогда не кончится! — с облегчением воскликнула Гелла, спускаясь на первый этаж.

— Да, действительно. Ладно, до завтра, — сказал Дин и вышел из школы.

— Мне тоже пора! Пока! — попрощался Дэн и следом за другом вылетел из школы.

— Ладно, пошли домой, Софи, — уныло сказала Гелла.

Ей казалось, словно друзья забыли, что у нее сегодня день рождения. Ее даже уборщик поздравил! Она не требовала подарков или еще чего-нибудь. Ей просто хотелось, чтобы ее поздравили самые близкие люди. Всем хочется хоть немного внимания в день рождения, ведь так?

— Гелла, может, прогуляемся? — воскликнула Софи, когда они вышли из школы.

— Прогуляемся?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Чудаки
Чудаки

Каждое произведение Крашевского, прекрасного рассказчика, колоритного бытописателя и исторического романиста представляет живую, высокоправдивую характеристику, живописную летопись той поры, из которой оно было взято. Как самый внимательный, неусыпный наблюдатель, необыкновенно добросовестный при этом, Крашевский следил за жизнью решительно всех слоев общества, за его насущными потребностями, за идеями, волнующими его в данный момент, за направлением, в нем преобладающим.Чудные, роскошные картины природы, полные истинной поэзии, хватающие за сердце сцены с бездной трагизма придают романам и повестям Крашевского еще больше прелести и увлекательности.Крашевский положил начало польскому роману и таким образом бесспорно является его воссоздателем. В области романа он решительно не имел себе соперников в польской литературе.Крашевский писал просто, необыкновенно доступно, и это, независимо от его выдающегося таланта, приобрело ему огромный круг читателей и польских, и иностранных.В шестой том Собрания сочинений вошли повести `Последний из Секиринских`, `Уляна`, `Осторожнеес огнем` и романы `Болеславцы` и `Чудаки`.

Александр Сергеевич Смирнов , Аскольд Павлович Якубовский , Борис Афанасьевич Комар , Максим Горький , Олег Евгеньевич Григорьев , Юзеф Игнаций Крашевский

Детская литература / Проза для детей / Проза / Историческая проза / Стихи и поэзия