Парантелла

Да мало ли таких мест на свете?

***

– И как это только тебя взяли к нам, Кри? Ты ведь такой старикан.

Молодой парень, одетый в тугую синюю униформу, лихо распечатывал верхушку большой коробки и, метнув очередной словесный нож в спину пожилого работника Кристоффеля, злорадно ждал ответа. Лицо его искрило удалью. Заслышав вопрос лихача, находившиеся поблизости работники негромко захмыкали; отрывистые смешки послышались со стороны офисного принтера, казавшего толстый бумажный язык, от загрязнившейся кофе-машины, из-под отвесных грудин жёлто-серо-белых прямоугольных гор – с рабочих мест сотрудников почтового офиса; в унисон им раздался протяжный низкий задыхающийся звук, словно кто только что на последних секундах покинул толщу воды и принялся жадно глотать воздух, как бы даже покусывая его. То был смех Джо – младшего почтового распределителя, средневозрастного мужчины с огромным животом, подкрепляемым ежевечерними кубометрами пива. С тяжёлым выдохом он стащил со стола пачку бумаги и, не переставая улыбаться от шутки деловитого коллеги, вышел из офиса через дальнюю дверь.

Тем временем уголки крафтовой бумаги уже держали ровный одиночный строй, как кавалеры иллирийского легиона. Ловкие руки Кларка Ливри тормошили боковины коробки. Отвесив такие вот слова, от которых и самому жизнерадостному старику сделается тоскливо, с лёгким насвистом и вполне беззаботно он продолжал заниматься распаковкой входящей корреспонденции – стандартная обязанность почтового делопроизводителя. И всё равно ему не было покоя – в мозгах спешно вываривалась новая «шутка», которую мембраны и рот Ливри могли бы адресовать всё тому же жалкому старику с именем Кристоффель.

– Я не пойму только, на что тебе…

Ручка на центральной двери помещения быстро опустилась вниз, подав характерный звук запирающего механизма, и вскоре табличка «Руководитель 10-го отдела “Калидум Литера”» смотрела уже не в боязливо-завистливые мышиные глаза сотрудников почтамта, а в кусок глухой бледной стены офиса. Из распахнутой двери вылетела крупная синяя униформа с несколько забавно высовывавшейся из-под ладненького воротника смуглой головой. Ухарь Ливри смолк – ему словно отрезало язык, а вся былая нахальная бравада куда-то запропастилась. Работа в его руках начала продвигаться куда быстрее, но глаза, хоть и были скошены вниз, не отрывались от грузной фигуры начальника.

Не обращая никакого внимания на подчинённых, «Руководитель 10-го отдела “Калидум Литера”» добрался до пустующего рабочего стола, сел в кресло, нашарил руками клавиатуру с мышкой и затем весь опустился в компьютер. Каждая клавиша отдавалась раскатистым грохотом внутри офисных клерков.

– Что там с поломкой на телеграфной линии почтамта для морских перевозок? Кто ответственный за это? – cпросил костюм с припаянным к шее воротником в никуда.

– Я, мистер Тасс… – послышалось из-под бумажных гор где-то невдалеке. «Ответственный за это» напряжённо поправляла светлую прядь волос и ждала следующих вопросов или указаний. Теперь и ей было не до того глуповатого смеха, который не долее пяти минут назад слетал с её тонких губ, внося свою лепту в очередное унижение старого почтальона.

– Когда починка?

– Я отправляла запрос в департамент связи, они обещали приехать на следующей неделе.

Не ответив ни слова, будто позабыв про ответственную светловолосую мышь, синий китель продолжал бороздить монитор оловянными глазами.

– Кларк, почему тебя всегда слышно? Ты голосишь так, что в ушах звенит. Сам не работаешь и другим не даёшь!

Кларк Ливри застыл, внимая каждому слову, вылетевшему из лысой начальственной головы. Разлохмаченная бумага подрагивала в руках, будто ожила и ей вдруг сделалось очень холодно.

– Делай своё дело и не вздумай горлопанить!

– Да, мистер Тасс… – Потревожил провинившийся мальчишка своим шёпотом гробовое безмолвие 10-го отдела.

И только один старик Кристоффель молчал не из страха. Своими ссохшимися руками он перебирал отштампованные документы, которые надлежало сложить воедино и выбросить в мусор. Он молчал не из страха, ведь страх его давно прошёл, оставив по себе поле изжёванных, изглоданных, втоптанных в землю нервов.

И всё равно он страдал. Но ведь сегодня понедельник, а это значит, что клапан, из которого нескончаемым потоком обычно изливается боль, будет на время перекрыт. И это уже хорошо. Очень хорошо.

Сейчас крупная шестерёнка Тасс скроется за дверью с табличкой «Руководитель 10-го отдела “Калидум Литера”», приспущенный к земле Ливри вытащит на свет содержимое плотной шершавой коробки и наполнит сумку страдальца Кристоффеля заветными прямоугольничками, разодетыми в маленькие египетские пирамиды, аэростаты, бюстики завоевателей и борцов за права человека, цветы на склонах гор, несущиеся на скорости квадриги с фигурками старых многоликих богинь, широкие лбы с долгими бородами, увеличенные в размерах панцири букашек, уплывающие в розоперстый закат триремы… Все они очень дороги Кристоффелю. Они – его опиум от тягостной судьбины, которую уже не переписать, не исправить, каким бы волшебным пером ни вооружился старик.