Параша Лупалова

Читатель верно припомнить, что, по выходе из Ишима, Параша спрашивала о Киеве, полагая, что он лежит на дороге в Петербург. В этом городе, славном святынею и древностью, она намеревалась посетить знаменитые пещеры, почтить поклонением мощи Святых угодников, в них почивающие, потом, по благополучном окончании своего предприятия возвратиться в Киев и принять сан инокини, в одной из тамошних женских обителей.

Узнав свою ошибку, Параша решилась в Нижне-Новгородском монастыре, в котором теперь дали ей приют, со временем постричься в инокини и объявила свое желание одной только игуменье, но не согласилась на ее убеждения остаться у них и не ходить в Петербург. «Знаю ли я сама, — говорила Параша, — к чему призывает меня Бог? Я хочу, я искренно желаю умереть здесь, и если такова воля Господня, то кто же изменит ее?»

Параша приняла предложение пробыть у них несколько времени, чтобы отдохнуть от дороги и приискать случай отправиться в Москву, и к тому же почувствовала себя не совсем здоровою. После падения в Волгу, бедняжка сильно кашляла, что ее очень тревожило, теперь простуда обратилась в опасную горячку и доктора отчаивались в жизни Параши, но она не теряла надежды на выздоровление, и говорила: «Не может быть, чтобы я скоро умерла; я надеюсь на Господа! Он дозволит мне окончить мое предприятие!» И точно она начала поправляться, хотя весьма медленно, почему и провела остаток лета в монастыре. При слабом здоровье ей невозможно было отправиться в дорогу пешком, или в беспокойных крестьянских телегах и повозках. Плыть водою было уже поздно, и потому Параша принуждена была ждать зимнего пути, чтобы добраться до Петербурга.

В течении всего этого времени, она так строго исполняла правила и обязанности монастырской жизни, что, может быть, этим замедлила свое выздоровление, и притом старалась многому научиться от монахинь. Такою жизнию она заслужила любовь и расположение настоятельницы и инокинь, которые не сомневались, что Параша исполнит, когда-нибудь, свое обещание и возвратится в их обитель для пострижения.

Между тем здоровье Параши, по-видимому, укреплялось, зимний путь установился и она, приискав попутчиков, просила игуменью благословить ее в дорогу. Добрая настоятельница, не удерживая более Параши, дала ей письмо в Москву к своей старинной знакомой г-же С., уверила, что в доме ее путешественницу примут как родную, и приказала отслужить напутственный молебен. Помолясь усердно, Параша подошла к игуменье, до глубины души тронутая ее милосердием и ласками монахинь, благодаря за прием, оказанный ей, бедной страннице, в стенах святой обители. Игуменья напутствовала Парашу молитвою и вместе с инокинями проводила ее до монастырских ворот. Параша села в крытые сани со своими добрыми попутчиками, и через неделю благополучно приехала в Москву.

Г-жа С., радушно приняв путницу, оставила ее у себя на несколько дней и приискала случай отправить в Петербург. Какой-то купец, ехавший с женою в собственном экипаже, на своих лошадях, по просьбе новой знакомой Параши, взял ее с собою. Как не желала она посетить многие храмы Божии, посмотреть на достопамятности первопрестольной нашей столицы, о которой много наслышалась, но мысль об освобождении родителей влекла ее в Петербург. Двадцать дней путешественники пробыли в дороге, останавливаясь в деревнях на ночлег, а также для корма и отдыха лошадей.

Кроме рекомендательных писем, которые дали Екатеринбургские благодетельницы, Параша получила еще одно от г-жи С. к Княгине Т., даме всеми уважаемой. Перенеся всю трудность и опасности далекого пути, почти через полтора года по выходе из Ишима, добралась Параша до столицы, с тою же бодростью, с тою же надеждою, как в первый день своего странствования. Добрые попутчики, по приезде в Петербург, оставили Парашу у себя на квартире, нанятой ими в большом доме, на Екатерининском канале. Купец, занятый торговлею, не имел времени хлопотать за Парашу, однако вызвался отыскать Княгиню Т., но не успел исполнить этого, потому что неожиданно должен был ехать по делам в Ригу и оставил свою бедную жилицу на попечение жены. Эта добрая женщина, полюбив Парашу, как родную, от души желала ей всего хорошего, но не знала каким образом помочь ее предприятию.

Наша бедняжка, находясь в обширной столице, так испугалась многолюдства и беспрерывного движения народа на улицах, что первое время боялась даже выйти из дома, и потому несколько времени рекомендательные письма оставались неразнесенными.