Парашют-убийца

У инженера были прямо противоположные мысли. По правде сказать, главная мысль перекрывала все остальные – он хотел выбраться отсюда, и чем быстрее – тем лучше. И вообще, за последнее время эта Венесуэла осточертела ему до крайней степени.

– Не собираюсь я тут сидеть, – снова завел он свою шарманку, – тем более колумбиец сам сказал, что Лаура согласилась на запись. Ты же слышал. И вот они, результаты: ее перевели в лучшее место.

– Она не согласилась! – воскликнул капитан. – Ты что, веришь Мендозе? Да он же нас разводит!

Инженер, слушая его, качал головой, а на его губах появилась скептическая ухмылочка.

– Ни на какое предательство я не пойду, – твердо заявил Маурильо, – а по поводу Лауры – все это ложь.

– Да мне плевать, ложь это или нет! – взорвался Пушкарев. – Мне ваша Венесуэла, президент и прочее до лампочки. Мы тут подохнем. Ты, может, и собираешься гибнуть за какие-то идеалы. А я не собираюсь. Я жить хочу!

У инженера окончательно сдали нервы и помутилось в голове. Не отдавая себе отчета, он вскочил на ноги и бросился к двери, собираясь колотить в нее и звать охрану.

Несмотря на ранение, капитан, который уже давно был начеку, вскочил с быстротой молнии и схватил Пушкарева за плечи, повалив его на пол.

– Пусти меня! – кричал тот.

Маурильо принялся трясти его, словно грушу.

– Опомнись! – взывал он к его совести, – ты же честный человек, что с тобой?

Усиливая психологическое воздействие, он влепил ему несколько пощечин, прерывая начавшийся у россиянина истерический смех.

– Ты пойми, – убеждал его офицер, – нам сейчас надо держаться вместе. Ведь эта сволочь, Мендоза, рассчитывает на то, что мы перегрыземся – а ему именно этого и надо. А про Лауру даже смешно говорить, что она могла оказаться предателем. Он же нагло, в глаза врет. Я ее знаю как свои пять пальцев. Она убежала и приведет помощь, главное – немного продержаться.

Инженер глядел на него словно прояснившимся взглядом.

– Да… Да… Я понимаю, – с трудом выговорил он, – извини, сдали нервы.

С этими словами Пушкарев забился в истерических рыданиях.

– Ничего, и я понимаю, – сжал его руку пилот, – с каждым бывает.

– Все нормально, – поднял к нему мокрое от слез лицо Пушкарев, – теперь я в порядке. Можешь на меня рассчитывать. А ты правда думаешь, что Лаура на свободе?

– Да я в этом просто уверен. В любом случае, она – честный человек…

В коридоре послышались шаги, и дверь распахнулась. Пилот вскинул голову и ненавидящим взглядом уставился на вошедших в камеру. Ими были все те же «партизаны». Правда, на этот раз без Мендозы – видимо, начальник занимался важными делами.

– Чего вы тут разорались? – раскатистым голосом спросил один из охранников. – Что, тоже надумали вести себя нормально?

– Давно пора, – хихикнул его товарищ, – если вы не полные идиоты, то давно должны понять, что нужно делать…

Не окончив фразу, он громко икнул и, выругавшись, сплюнул на пол. Было похоже, что борцы за освобождение венесуэльского народа пивом не ограничивались: перегар, быстро заполнявший помещение, включал в себя еще какое-то местное пойло, бывшее явно покрепче.

– Вон отсюда! – заорал пилот, мгновенно вскакивая с колен. – Скоты! Я вас ненавижу!

Все то, что происходило с ним в последнее время, явно не способствовало сдержанности. А если учитывать, что капитан вообще не являлся меланхоликом, то тем более.

– Да ты совсем страх потерял… – непонимающе сдвинул брови низенький охранник.

– Сейчас я его успокою, – угрожающе прорычал второй, верзила со шрамом.

Но пилот уже почти не отдавал себе отчета в том, что делает, он просто отдался охватившей его ярости. Пока верзила сделал навстречу ему пару тяжелых шагов, Маурильо, действуя на опережение, подскочил к нему и вывернул на голову партизану котелок с еще горячей кашей, принесенной не так давно. Следом за этим, не давая врагу опомниться, он нанес тем же, теперь пустым котелком, сильнейший удар противнику по черепушке. Тот, покачнувшись, рухнул на колени, а затем с чавкающим звуком упал лицом вниз.

Видя такой поворот, его товарищ, расстегивая кобуру, попятился к стене. Но в этот момент Пушкарев, повиснув у него на руке, не дал возможности всадить пулю в грудь пилоту. Ну а уж тот возможности не упустил. Нанеся сильнейший удар охраннику, уже вырвавшемуся из рук российского инженера, капитан Маурильо отправил противника в дальний угол.

– Врешь, не уйдешь! – приговаривал снова насевший инженер, ударяя охранника головой о твердый каменный пол, стараясь забрать у того пистолет.

Торжество справедливости оказалось недолгим. Привлеченные шумом, в открытую дверь один за другим стали вбегать боевики. Глядя на них, становилось понятно, что дальнейшее сопротивление теряет всякий смысл.

– Туши свет, сливай воду, – прокомментировал окруженный со всех сторон хлипкий инженер, не успевший добраться до пистолета.

Зато за пару секунд он успел пару раз получить тяжелыми ботинками в печень и, потеряв сознание, скрючиться рядом с поверженным врагом.