Парасомния

Рядом в луже собственной темной крови лежал Пити. Единственный глаз смотрел на Августа. Лицо исказила улыбка.

– Ты понимаешь, что ты натворил? – сказал Пити и улыбнулся шире.

Август испуганно посмотрел на него. Тот лежал в той же позе, в которой скончался от многочисленных ранений.

– Да, дружочек, ты убил меня… – продолжил Пити – как убил мою матушку!

Август не видел, чтобы губы шевелились, однако четко слышал его голос. Все еще сомневаясь, жив он или мертв, Август решил отползти от него подальше. Руки чувствовали себя лучше.

«Снова сон», – подумал Август.

– Нет, дружочек, ты не спишь, ты взаправду меня убил!

– Как ты мог так поступить? – раздался голос старухи из-за стола. Август посмотрел на нее. В ее смерти он не сомневался, но понять, как ей удавалось говорить, он не мог.

– Мамичка! – закричал Пити, все еще неживой.

Если это не сон, подумал Август, то должно быть что-то, что могло убедить в этом. За дверью была девушка или женщина, чей плач он слышал, в ее силах было уверить в реальности либо, наоборот, развеять ее. Как? Он пока не понимал.

Под плач старухи и обвинения ее сыночка Август постарался встать на ноги. Удалось ему не сразу, как не удалось избежать и падений. Очередная попытка чуть не закончилась пикированием на тушку Пити, но нежелание прикоснуться к говорящему трупу заставило удержать равновесие. Левая нога при шаге хромала, вероятно, ее поразила гангрена в местах уколов. Точный диагноз он мог установить позже, сняв брюки и детально изучив места уколов. Но сейчас было не до этого. Связь с реальностью подверглась мощной атаке со стороны двух говорящих трупов. Чтобы Августу окончательно не съехать с катушек, а он полагал, что давно тронулся умом, когда еще согласился ехать в эту дыру, требовалась чья-либо поддержка.

За дверью оказалась маленькая пустая комната, больше похожая на кладовку, с люком, открывающим путь вниз. Спуститься следовало по ненадежной лестнице, но чем таким была ветхая лестница по сравнению с тем, что осталось за дверью. Ничем пугающим. Август аккуратно, игнорируя боль в конечностях, особенно в левой ноге, спустился в погреб. Он попал в темное прохладное место. Не решаясь сделать шаг, вдруг он наступит на человека, запертого здесь, Август неуверенно спросил:

– Мисс, я слышал ваш плач, вы здесь?

За вопросом последовала тишина, тогда Август повторил свой вопрос немного громче.

– Кто вы? – тихо ответила девушка. В том, что это была девушка, Август не сомневался.

– Мое имя Август Морган, я доктор из Лондона, – ответил Август. Он подумал, что, знай она, что он доктор, то доверится ему гораздо быстрее.

– Из Лондона? – спросила девушка. – Как вы оказались в столь ужасном месте?

– Эта долгая история, позвольте мне сперва помочь вам, а после я обязательно расскажу.

– Меня связали.

Когда глаза привыкли к темноте, Август заметил небольшую фигуру в углу. Ее руки были заведены за спину. Приблизившись к ней, он действовал аккуратно. Однако узлы толстой веревки никак не хотели поддаться его одеревеневшим пальцам. Хирургом ему уже никогда не стать. От этой мысли Август слабо улыбнулся. Чувство юмора не до конца покинуло его, это обнадеживало.

– Я вынужден вас оставить ненадолго, мне нужен нож, чтобы разрезать веревки.

Путь наверх оказался проще, чем вниз. Зайдя в комнату, Август вновь услышал голоса Пити и его матушки, которые никак не хотели умолкнуть. Старушка сетовала на то, что ее сыночка так бессовестно убили, и проклинала того, кто осмелился поднять на него руку. Ее сыночек обвинял Августа во всех своих бедах и дразнил его, хрипло смеясь над неумелыми попытками спасти девушку.

– Ты решил взяться за нож, глупыш, – сказал Пити, когда Август поднял нож, которым недавно убил человека, нож, на котором засохла его кровь и частицы его плоти.

На удивление Август не чувствовал вины за свой поступок, выпади ему снова шанс убить Пити, он сделал бы это, не раздумывая. Несколько дней в этом городе притупили его совесть, загнав ее в самый дальний угол души.

– У тебя все равно ничего не выйдет, – услышал Август перед тем, как скрыться в дырке в полу.

Потребовалось немного времени, чтобы глаза снова привыкли к темноте.

– Я так рада, что вы вернулись.

– Подождите пару секунд, я вас освобожу, – ответил Август и не спеша перерезал веревки.

– Простите меня, он морил меня голодом, – сказала девушка и тихонько заплакала, – я не могу пошевелить ни руками, ни ногами, я буду обузой.

– Ничего, я подниму вас наверх, там мы постараемся что-нибудь придумать, только будьте готовы увидеть ужасную картину.

– Поверьте, я видела достаточно ужасных вещей, за меня не переживайте.

Когда Август коснулся ее тела, чтобы поднять, оказалось, что она была обнажена и совсем промерзла, лежа на земляном полу. Самым сложным оказалось удержать ее на руках при подъеме наверх. Девушке не хватало сил самой держаться за Августа, ее конечности вяло висели в его объятиях. Несмотря на то что исхудавшая девушка была легкой, все же потребовалось немало усилий: его тело, которое провело несколько дней в спячке, с трудом выполняло требования воспаленного мозга.