Парасомния

– Прекратить? Мы могли вшестером зайти с парадной двери и сделать все быстро, как мы умеем!

– Тогда мы бы нарвались на полицейских, – вмешался Финли, – и на этого беса Гарпа!

Финли передернуло.

– Тупица, мы на них и так нарвались если ты не заметил, – парировал Джо.

– Если бы индус не выкинул фортеля, все прошло бы четко, когда я до него доберусь, я этими пальцами выдавлю ему глаза, – сказал Финли с улыбкой на лице, смотря на свои большие пальцы.

– Дамы, вы закончили беседу? – спросил Капитан. – Тогда, может, возьмемся за весла?

– А как же доктор?

– Пусть с ним разбираются морские черти, достаточно того, что граф думает, что он у нас.

После этих слов банда дружно налегла на весла. С трудом разбираясь с бушующим морем, они добрались до берега. Лодку было решено отправить обратно, дабы не оставлять следов присутствия на берегу.

Если бы Капитан со своими людьми прибыли сюда чуть позже или задержались на берегу, они бы увидели, как еще одной волной на берег выбросило тело Августа, а через минуту море выплюнуло его сумку, словно морскому гаду она пришлась не по вкусу. Но берег был пуст, по крайне мере пока на песке не оказался молодой доктор без сознания.

«Милый мой мальчик…», – раздался в его голове голос матери. Август приоткрыл глаза, он лежал на берегу, голова сильно кружилась.

Перед ним возник силуэт, который разобрать было трудно, голова шумела, а сознание проваливалась во тьму. Он лишь почувствовал, что его взяли за шкирку, приподняли и потащили по песчаному берегу, а потом он вновь провалился в подсознание.

2

Дождь окончательно стих к девяти часам. Город, напитанный влагой, выглядел так, словно только что был поднят со дна. Со всех сторон бежали ручьи, собираясь в один большой на центральной улице, устремленный наклоном в сторону старой части города, которая все еще хранила жизнь. Вода подняла всю грязь города, оставив ее лежать на улицах и портить и без того тяжелый воздух. К запахам сырого дерева, глины, нарциссов добавилась тухлая кислота, словно открыли лавку с порченым сыром.

Город был окончательно брошен, теми, кто все еще был в сознании и предпочел переезд вместо того, чтобы уходить в добровольное цыганское рабство. Люди, способные здраво рассуждать, видели, как сильно менялись их друзья и соседи, посещавшие сеансы Баро. Первое время они действительно выглядели лучше, особенно те, кто давно боролся с бессонницей, но это было только в начале. Затем стало заметно, что вне сеансов люди живут безвольно, удовлетворяя свои основные нужды. Все оставшееся время они просто сидели и смотрели в одну точку.

Дошло даже до того, что лавочник Симус был нагло обчищен средь бела дня своим товарищем Филипом, живущим по соседству. После ленча Филип зашел к ним в дом, на что Симус со своей женой никак не отреагировал, и постепенно, с нарастающей наглостью, шарил по их полкам и шкафам. Особых ценностей он не нашел, за него это сделали сами хозяева, когда собирали откупные для Баро, но все же он неплохо разжился за их счет. До верхов набив телегу их имуществом, Филип зашел попрощаться. Пожав руку Симусу и похлопав его по плечу, он за все поблагодарил. На прощанье поцеловав его жену, Филип вышел из дома. Вслед он лишь услышал слабый голос Симуса:

– Были рад видеть, заходи еще.

– Непременно, – рассмеялся Филипп и отправился к единственному мосту, ведущуму прочь из этого города.

Довольный своей выдумкой, он то и дело останавливался, чтобы попутно разжиться чем-то еще за счет нерадивых соседей. Где-то вещь хорошая, где-то дорогой виски, а где-то часы на золотой цепочке. Все это отлично могло пригодиться в ближайшем будущем. И хотя у Филипа уже были не одни часы, он все же потерял счет времени. Тучи застилали небо, не давая сообразить, когда зашло солнце и взошла луна. Непрекращающийся дождь смыл все краски, оставив унылую серость.

Добравшись до подъема на мост, Филип увидел, что от дождя глина в почве превратила дорогу в месиво, однако все еще верил в ее надежность. Конь против своей воли тащил набитую телегу на мост. Колеса периодически выскакивали из колеи и тянули в грязи. Чтобы облегчить участь своей кобылы, Филип спрыгнул с телеги, забрался повыше и принялся тянуть за вожжи своего коня. Пройдя половину пути, телега встала и отказывалась двигаться хоть в каком-то направлении. Приложив все усилия, Филип потянул вожжи на себя. Грязь выскользнула из-под ног, отчего Филип упал и покатился на спине вниз под мост. Он не бросил вожжи, и когда до воды оставалось чуть больше фута, Филип остановился. Под мостом вода бурлила и закручивалась от встречных течений.