Паразиты сознания. Философский камень. Возвращение ллойгор

А теперь представим, что паразиты мозга именно тем и занимаются, что специально «затуманивают» нам чувства, когда мы пытаемся сличать друг с другом ощущения. Это будет аналогично тому, как, скажем, снять с нашего астронома обыкновенные очки и заменить их на такие же, только с дымчатыми стеклами. Он усиленно вглядывается в свои звездные карты, но из этого мало что выходит. В таком положении мы не можем анализировать свои ощущения. А если мы к тому же еще слабы и невротичны, то тогда уясняем себе как раз противоположную суть явления: например, что огонь «плохой», потому что жжется.

Читателей, далеких от философии, прошу меня извинить, но эти пояснения совершенно необходимы. Целью паразитов было не допустить, чтобы человек вырос до полного осознания своей силы. И этого они добивались тем, что «глушили» эмоции, вносили сумятицу в чувства с тем, чтобы он ничего не мог из них для себя вынести, и блуждал в тумане своего сознания. Так вот, «Размышления об истории» Вайсмана стали первой попыткой на примере двух прошедших столетий рассмотреть, как осуществлялась агрессия паразитов против земной цивилизации. И уяснили мы, едва не в первую очередь, следующее. Взять творчество поэтов-романтиков начала XIX века, таких как Вордсворт, Байрон, Шелли, Гёте. Они коренным образом отличались от своих предшественников Драйдена, Поупа и др. Их умы подобны были мощным биноклям, способным с колоссальной силой фокусировать бытие человека. Ум Вордсворта, когда тот ранним утром озирал с Вестминстерского моста Темзу, вдруг возгудел подобно турбине, и за секунду времени множество отпечатков упорядоченно наложились друг на друга. Поэт на мгновенье увидел человеческую жизнь сверху — не червем земным, как извечно, но с высоты орлиного полета. И всякий раз, когда человек — будь он поэтом, ученым, государственным деятелем — видит жизнь таким образом, у него появляется грандиозное ощущение своей силы и храбрости, осознания смысла жизни и предназначения человеческой эволюции.

И вот именно в тот переломный момент истории, когда человеческий ум готов был совершить грандиозный скачок на новую ступень развития (эволюция всегда происходит скачкообразно, подобно тому, как электрон перепрыгивает с одной орбиты атома на другую), паразиты и обрушились всей своей силой. Их план вторжения был коварен и дальновиден. Они взялись манипулировать главенствующими умами планеты. Эта трагическая истина была четко обозначена Толстым в «Войне и мире», где он высказал мысль, что «так называемым великим людям… принадлежит малое значение в истории», что она движется своим ходом. Ведь все главные участники наполеоновской войны действовали механически, будучи просто пешками в руках у паразитов разума. Ученым подспудно вменялось исповедовать догматизм или быть отъявленными материалистами. Как именно? — путем внушения им глубокой внутренней неуверенности, от которой те бежали, с облегчением хватаясь за спасительный довод, что наука, дескать, есть «чисто объективное знание» (вспомним, как паразиты пытались переключить ум Вайсмана на математические задачи и шахматы). Коварный подкоп велся и под людей творчества: писателей, художников. Такие гиганты, как Бетховен, Гёте, Шелли, судя по всему, вызывали у паразитов чувство ужаса. Они сознавали, что несколько десятков подобных людей наверняка способны вывести человечество на новый этап эволюции. И вот Шуман и Гельдерлин лишаются рассудка, Гофман гибнет от пьянства, Кольридж и Де Куинси — от наркотиков. Гении уничтожаются торопливо и безжалостно, как мухи. Удивительно ли, что великие мастера искусства XIX века чувствовали, что мир настроен против них. Удивительно ли, что с таким проворством — слепящим ударом безумия — было покончено с храбрецом Ницше, безоглядно взывавшим к оптимизму в человеке. Более подробно в этот вопрос я вдаваться не буду, книги «лорда из Лейстера» покрывают его с исчерпывающей полнотой.

* * *

И вот я сказал, с того самого момента, как существование паразитов разума перестало быть для нас секретом, мы избежали хитро подстроенной ими ловушки. А называлась эта ловушка не иначе как история. Сама история была их главным оружием. Они ее «фиксировали», и по прошествии двух столетий человеческая история стала иметь вид притчи о людском бессилии, о безразличии природы, о беспомощности человека перед лицом Неотвратимости. И когда до нас дошло, что история «фиксирована», ловушка перестала для нас существовать. Теперь, обращаясь памятью к Моцарту и Бетховену, Гёте и Шелли, мы думали: «Да если бы не паразиты, такие творения, пожалуй, мог бы создавать каждый человек!» Мы понимали теперь, что рассуждения о бессилии — полный вздор. В каждом из людей сокрыта невиданная сила… если б только всякую ночь ее не высасывали из нас эти вампиры разума.