Паразиты сознания. Философский камень. Возвращение ллойгор

«Коммуникативный центр» в каждом из этих людей отключился напрочь; все они метались, одинаково обуреваемые чувством безысходного одиночества и леденящего ужаса. В воздухе стояло облако густой черной пыли; люди, давясь, исступленно хватали воздух грудью и сдавленно кашляли. (Для того чтобы прогнать пыль наверх и впустить на ее место чистого воздуха, пришлось вначале дать ей осесть в нижней части туннеля.) Останки прикипевшего к кабелю мертвого человеческого тела все еще испускали чадящий смрад. Лица у всех были черные, как у шахтеров. Атмосфера паники была ужасающей. Никто из репортеров уже не чаял увидеть белый свет.

Унять панику нам удалось, вновь сконцентрировавшись и состроив умы в колебательный контур. Сделав это, мы повелели репортерам построиться в две колонны и направляться назад к вагонеткам. Райх теперь ни минуты не упускал из поля зрения телеоператоров, следя, чтобы те непременно возобновили съемку (обрыв кабеля, конечно же, прервал их работу). Тем временем мы оставшимся числом очистили туннель от завесы пыли, направив ее вверх и наружу, откуда она, всплыв к небу медленным облаком (ночь, по счастью, выдалась безлунной), равномерно рассеялась и осела по обширной территории.

Вновь глотнув вольного ночного воздуха, мы поняли, что можем поздравить себя с существенной победой над паразитами, одержанной в основном силой случайности. Они, разумеется, и не думали сдаваться, по-прежнему продолжая вкачивать энергию в умы репортеров и тогда, когда мы выбрались наружу. И все равно, происшедшее здесь транслировалось всеми телестанциями мира, и весь мир свидетельствовал исчезновение блока — чего бы там репортеры ни понаписали. За искусственной подпиткой их коммуникативных и эмоциональных мозговых центров неизбежно последует реакция утомления, своего рода похмелье. Удерживать репортеров в полупьяном состоянии вечно никто не будет. Так что и реакция послужит для пользы дела.

Было уже за полночь, когда мы сели за ужин. Стол нам накрыли в специально отведенном Компанией помещении. Мы решили, что с сегодняшнего дня не будем впятером разлучаться ни днем ни ночью. Каждый из нас поодиночке представляет какую-то силу, но она возрастает в тысячи раз, будучи сплоченной воедино. Наглядным тому примером послужил сегодняшний вечер.

Мы не обольщались надеждой, что отныне можем считать себя неуязвимыми. Атака со стороны самих паразитов нам, возможно, теперь и не угрожала. Но они знали, как использовать против нас других людей, и в этом действительно заключалась опасность.

Заглянув наутро в газеты, мы не могли удержаться от взаимных поздравлений со столь ощутимой победой. Впечатление создавалось такое, будто при исчезновении блока Абхота присутствовал весь мир; не было человека, который не наблюдал бы происходящего по телевидению. Мы не исключали мысли, что некоторые газеты заподозрят нас в шарлатанстве (ведь если разобраться, это все же был трюк, превосходно разрекламированный и мастерски проделанный), но ни одна газета такой мысли не допускала. Если и поднимался против нас шум (а шум был, да еще какой), то основу его составляли, наоборот, обвинения в чудовищной непрозорливости, допустившей пробуждение этих «жутких сил» к жизни. Все в один голос твердили, что «цхаттогуаны» (за использование этого имени надо спросить с одного американского специалиста по Лавкрафту) уничтожили тот блок, чтобы лишить нас возможности проникнуть глубже в их тайны. Что вызывало всеобщий ужас, так это мысль о том, что они с одинаковой легкостью могут так же поступить и с современным городом. Спустя некоторое время страх возрос еще более. Ученые выявили, что растительность вокруг площадки на целые мили покрыта толстым слоем базальтовой пыли, что позволило им сделать правильный вывод: блок каким-то образом оказался распылен. Решение загадки зашло в тупик. Конечно, блок можно было распылить, применив для этой цели атомный бластер, но тогда высвободившаяся энергия уничтожила бы всех, кто находился в подземном коридоре. Ученые не могли взять в толк: как такое могло произойти, если температура в туннеле не поднялась ни на градус?

Гунар Фанген, Генеральный секретарь ООН, прислал нам письмо, в котором интересовался, какие, по нашему мнению, меры могут быть применены против паразитов. Не будет ли целесообразным, спрашивал он, разрушить Кадат до основания атомными минами? Есть ли у нас соображения насчет того, какой вид оружия окажется против них эффективным? Мы послали ответ с просьбой почтить нас визитом, что он сделал по прошествии сорока восьми часов.