Читаем Паразиты Сознания (СИ) полностью

Автор книги увлекается эзотерическими учениями, раскрывающими устройство мирозда-ния, суть нашего бытия и которые неразрывно связаны с религией. Оттого некоторые события и процессы, в указанных выше планах, видятся автору в несколько ином свете. Но свою точку зрения он не навязывает, только подаёт, а принять её или нет дело читателя.

Отдельные эпизоды могут быть не совсем понятны некоторым, неподготовленным читате-лям. Многие будут и не согласны с автором, особенно те, от которых в большей степени и зависят негативные процессы. И ещё он надеется на то, что прочитав эту книгу, некоторые читатели захотят познакомиться с эзотерической литературой. Он рекомендует это сделать всем, подошедшим в своём развитии к пониманию подобных вопросов так как, во-первых - это жгуче интересно; во-вторых - без религиозных и эзотерических знаний невозможно правильно развиваться духовно.

Читайте эту книгу, она поможет вам глубже осознать и понять, как непросто устроена наша жизнь, и какой, ещё более интересной, она может быть в дальнейшем?!

РЕАЛЬНЫЕ ФАНТАЗИИ

Моему незабвенному другу

детства Владимиру Беляеву

посвящается.

Глава 1

Я спешу изложить невероятнейшие события, которые произошли, нет, приключились со мной за немыслимо короткое время. Начав писать, я вдруг засомневался в том, что смогу это сделать. Мне кажется, нашим языком, словами трёхмерного мира, просто невозможно описать те события, передать ощущения, мысли, картины или миры, где я был и что видел. Миновало уже достаточно времени, но я ещё нахожусь под влиянием происшедшего.

Я не уверен в том, что это случалось со мной реально, но в то, же время, начал ощу-щать некоторые предсказания, что были сделаны мне "там", где я был во время операции. И теперь, придя в себя, обнаружил, что в палате лежу один, а рядом находится сиделка - приятной внешности женщина и жалостливо смотрит на меня. Увидев мои открытые глаза, она произнесла:

- Слава Богу - пришёл в себя. После операции прошло три часа, а ты всё спишь....

Меня одолевала слабость, и было больно. Как назло, во рту собиралась жидкая, как вода, слюна. Я вынужден был делать глотательные движения, во время которых острая боль пронизывала мою шею, а давящая повязка казалась мне петлёй. Находясь в таком неприятном положении, я лихорадочно соображал: что бы мне сделать, как сохранить в памяти те события, которым я был, наверное, первым свидетелем!

А может и десятым, сотым.... Возможно, такое происходило и ещё с кем-то? Чем я отличаюсь от других? После подобных вещей, человек, в зависимости от состояния психики, может просто не поверить самому себе, принять это за сон или какое-то наваждение. И даже откинув сомнения в происшедшем, об этом невозможно рассказать кому-то, хотя бы потому, что тебя сочтут ненормальным.

Так как "меня предупредили" о том, что скоро всё забуду, я сейчас лихорадочно соображал, как бы хоть что-то записать. Я попробовал поднять руки, они слушались. Внутри всё кипело - я ни на миг не забывал о тех событиях и о той жизни, что прожил какое-то время так далеко от Земли! Иногда меня даже била дрожь. Сиделка думала, что это последствия операции и начинала что-то участливо говорить мне.

Сейчас, жестом, показав ей наклониться, шёпотом попросил принести мне бумагу и ручку. Она начала высказывать, что мне нельзя шевелиться, волноваться и тем более разговаривать. Я показал рукой на дверь, как бы посылая её. На моё удивление, она пошла и вскоре вернулась с несколькими листами бумаги и ручкой. Положив на грудь вместо подставки подушку, а на неё книгу, я попробовал писать. Получилось, но другая неприятность: шариковая ручка не пишет под отрицательным углом к горизонтали. Попросил карандаш - искала долго, но нашла.

Состояние моё быстро улучшалось после наркоза - проходила слабость. Галя, так звали сиделку, после ночи имела измученный вид. Когда я лежал, молча, она дремала. В восемь часов утра она сказала, что её смена закончилась. Пожелав мне всего хорошего, и... "чтобы не пугал никого" (я не понял), Галя ушла.

Но вот она вернулась, поправила подушку, одеяло и предупредила о начавшемся обходе.

Мне не хочется описывать больничные процедуры, разговоры. Но несколько фраз, смысл которых я вначале не совсем понял, все, же приведу. В группе врачей, вошедшей в мою палату, было несколько пожилых авторитетов. Подойдя к кровати и окружив со всех сторон, присутствующие с откровенным любопытством принялись разглядывать меня.

Один старичок взял мою руку, посчитал пульс и сказал:

- Нуте-с, молодой человек! Как вы себя чувствуете? Надеюсь, вы больше не хотите туда?

Я сглотнул слюну, судорожно дёрнув при этом головой и спросил:

- Куда?

Он погрозил мне пальцем, все заулыбались, заговорили о чём-то. Потом он распорядился, чтобы меня не оставляли одного и не позволяли разговаривать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги