Рука Евгения потянулась курсором к маленькой иконке изображения и два раза кликнула левой кнопкой мыши.
Горчаков и Алексеенко почти вплотную подошли ко входу в зал.
Большая видеопанель мигнула, погасла, и снова зажглась всеми цветами, но теперь её украшала новая картина.
Тут же, файл изображения был захвачен мышью и перетащен в окошко браузера "открыть файл", и нажатие кнопки "отправить" закрыло окошко вместе с файлом.
Ряба развернул голову к большому экрану.
За головой последовало его тело, которое также плавно развернулось к огромному, сияющему изображению, которое заполнило лилово-зелёным светом весь зал. Забыв о ноутбуке, камере и крае стены, его глаза медленно поползли вверх, всё шире раскрываясь навстречу всепоглощающей картине. Свет падал на тело и лицо человека, словно окутывая его снаружи и изнутри, словно проходил сквозь него заставляя раскрывать своё тело навстречу всё больше и больше. Спина его распрямлялась, руки разошлись в сторону... застывший человек стоял лицом к экрану. Прицел капитана выглянул из края стены и зафиксировался на человеке, на лице которого застыл блаженный ужас.
Человек с раскинутыми руками и открытой грудью впился глазами в свет, льющийся с экрана, затем медленно закрыл глаза.
Капитан, развернувшись к Горчакову, вскинул пальцы и жестами показал -- "на счёт раз, два...", но не успел поднять третий палец как, раздался выстрел, а вслед за ним грохот падающего тела.
Горчаков и Алексеенко мгновенно отпрыгнули назад, ещё сильнее нацелив пистолеты на выход зала, но затем капитан медленно опустил ствол, и также медленно выпрямился.
-- Это был последний... -- произнёс он.
Сотрудники ФСБ осторожно подошли к краю стены и заглянули внутрь.
Рядом с фотоштативом и стулом с ноутбуком, лицом вниз, лежало тело молодого человека в луже тёплой крови. Аккуратно подойдя к нему, Алексеенко присел, взял его за руку и пощупал пульс. Затем, покачав головой, он так же медленно встал. Свет с экрана, единственный свет в этой комнате, изливался на майора и капитана, окрашивая их в лилово-зелёные тона.
Голова Горчакова развернулась к экрану.
Голова Алексеенко развернулась в ту же сторону.
В повисшем молчании, две пары глаз безмолвно смотрели на изображение. И лишь опустившиеся руки с выпавшими из них пистолетами, раскрытые рты и быстро округляющиеся глаза, стали единственной живой человеческой эмоцией в этот момент в этой одинокой комнате, покуда её тишина и затерянность во времени и пространстве не была нарушена быстрым и нарастающим топотом бойцовских сапог со стороны лестничной клетки.
* * * * *
Дима сидел на старом пожелтевшем кресле в своей обветшалой комнате. Вокруг, всё так же громоздились завалы старых книг, детали радиотехники, посуды и пыльной одежды. Сквозь складки штор и тюли, несмело пробивались лучики солнца, которые падали на увесистый ворсистый ковёр на стене и освещали всю комнату мягким золотистым светом. Массивный ковёр, словно стекая вниз, плавно переходил в покосившийся диван, небрежно накрытый рваным сетчатым пледом. На диване хаотично валялись книги и листы ватмана разной величины, на которых красовались рисунки и эскизы, написанные карандашом -- лилии, осенний лес, женские тела, и хаотичные узоры, сродни тем, которые бессознательно рисует человек на полях, когда разговаривает по телефону. Из щели, между диваном и платяным шкафом торчала часть картины, которая не поместилась туда полностью. Линии и кляксы на краю полотна, выдавали в ней кисть Джексона Поллока, а рядом с картиной, словно в продолжение её текстуры, были разбросаны перепутавшиеся пары носков, мелкие монеты, пустые сигаретные пачки апельсиновая кожура.
Дима глядел в монитор, сжав в руках чашку чая и читал текст:
Алекса(1414):
D-zen(4545):
Skynet (5345):
Алекса (4455):
Небыдл(4545):
Саныч(56465):
AdminUs (4545):