Парень для «Sекса»

Я скинула его руку и закатила глаза. В своем, полном денег мире, Дима как-то забыл о том, что эта аппаратура, наверняка стоит денег. К тому же…

– У кого ты была? – он вынул телефон из кармана. – У Петра Степаныча? Странно, что он мне не рассказал.

– Там очень маленький камешек, – соврала я, проклиная свою нелепую ложь. – Сам выйдет.

– Совсем-совсем маленький? – понимающе прищурился он. – Ну, тогда ладно. Желчные камни все время выходят сами… – ему вдруг надоело шутить и Кан рявкнул. – Ляг!.. Ты не была в больнице.

– Не трогай меня! – я тоже повысила голос и отшатнулась, закрыв свой живот подушкой.

– Ладно! Тогда вставай. Поедем делать УЗИ.

– Дима, отстань! Я знаю, что со мной, хорошо? Отстань!

– Что это?

– Съела что-то не то! – я злобно зыркнула в его сторону, вспомнив щелчок, с которым лопнул презерватив.

Твою бесплодную сперму, сволочь!

Кан прищурился и я поняла, что мой сверкающий герой, действительно близорук и, молодясь, не носит очков. Совсем, как наш Шеф. На это раз меня это нисколько не охладило. Я посмотрела на его красивое, с тонкими чертами лицо и подумала, что ему пошли бы очки.

Его глаза сузились и сверкнули. Черты исказились. Интеллигентность словно смыло волной. Я замерла и заледенела. Даже зародыш внутри меня словно сжался под «нежным» взглядом отцовских глаз.

– Ты что, беременна? – спросил он с таким сарказмом, что я протрезвела от сладких мечт. – От меня?

Даже тошнота вдруг прошла. Я поднялась, пролетела мимо него, распахнула дверь и сказала:

– Вон отсюда! Пшел вон!!!

***

– Чего он хотел? – спросил Андрюша, убедившись, что черный джип на самом деле уехал, оглушительно меняя на ходу передачи.

– Убедиться, что я не умру. Я должна быть живой, чтобы реагировать на его издевки.

Андрюша подпер ладошкой лицо и мечтательно вздохнул. Часть его все еще пребывала в мире Скарлетт и Ретта.

– Иногда мне кажется, он на самом деле в тебя влюблен, только скрывает.

Я посмотрела на своего соседа. Очень внимательно посмотрела. Но нет, Андрюша не издевался. Он в самом деле так думал.

– Нет таких скрытных мужчин, чтобы отказывались во имя скрытности от любви, – обрезала я. – И мой тебе совет, как специалиста по предложениям пойти на хер: если видишь, что парень тебя не хочет, верь глазам своим.

– Тогда зачем ему вообще приходить?!

– Потому что он – болен. На всю свою голову.

– Ты дурочка, – сказал Андрюша и еще крепче прижал медведя к груди. – Он пришел, потому что хотел быть уверен, что тебе не требуется его помощь. Просто слишком гордый, чтобы это признать.

Я рассмеялась: горько и почти что на грани истерики.

– Да, точно. Помог, чем мог… Не одолжишь мне парочку сотен?

– Зачем тебе?

– На аборт.

Вместо ответа, Андрей осел на диван и закрыл рот. Руками.

«Радость-радостная и хирургические перчатки»

– Поздравляю! – аптекарша улыбалась мне в пуп, измеряя глазами талию. – Значит, все-таки две полосочки! Радость, а?

На стеклянной стойке перед ней лежал свежий номер МД. Мохнатые от излишков краски столбцы последнего повествования о Тиме и Лине были подчеркнуты красной ручкой.

Видимо, девушка тоже считала, что все решения за женщину, должен принимать мужчина.

– Пока еще ничего не ясно.

Аптекарша посмотрела на меня так, словно я объясняла детям, что Деда Мороза выдумали.

– Да, – пробурчала она. – У вас просто хобби такое – писАть про любовь и пИсать на тесты.

Чувствуя себя виноватой перед верной читательницей, я смущенно посмотрела на мохнатые буквы. Кто мог знать, что кто-то верит в эту историю? Шефа бы сюда. Объяснить еще раз, насколько я бездарно выдумываю. Я покраснела, глядя в обиженные глаза. Пробубнила.

– Я только недавно узнала, понимаете. Я боюсь сглазить…

Девушка смягчилась; закивала, заулыбалась.

– Я так и знала, что у вас этим кончится!

Пушистые грязные буквы смеялись с газетной страницы. Я выжала улыбку и вышла, забыв, что зашла купить чистые пеленки и хирургические перчатки.

«Иногда такое случается…»

Врач уже выписала направление и теперь сидела, задумчиво рассматривая бумажку в руке.

– Если вы с ним вместе останетесь, – проговорила она, словно пифия глядящая в пламя, – никогда не говори ему. Ни один мужчина подобного не простит. Особенно, если хочет ребенка.

– Если и хочет, то явно не от меня, – я встала и еще раз коснулась рукой пакета с необходимыми принадлежностями.

В черных глазах Светланы Андреевны я видела свои отражения… и еще могилу в снегу. Голая береза скрипела под ветром. Тощая ворона сидела нахохлившись на торчащем из могилы запястье.

Врач вздохнула:

– Он же Димы Жанниного друг… Ну, твой парень. Может, Дима поговорит с ним?

Ворона, сидящая на моей могиле, раскаркалась со смеху. Расправив крылья взлетела и я поняла, что это не могила и не рука, а лишь сухая коряга, припорошенная снегом. Чего я так боюсь, господи? Он же не за аборт грозился меня прикончить, а если я рожу ему ребенка не от него.

– Теть Света! – вскинулась я. – Только не впутывайте во все это дело Диму! Как он поговорит? Заставит его жениться и полюбить меня?