Парень из нашего города

Переводчик. Да я… (Задохнувшись от ярости, машет рукой солдатам.)

Солдаты выводят неизвестного. Молчание.

Офицер. Итак, встреча с соотечественником не состоялась.

Переводчик. Я дам руку на отсечение, что он русский.

Офицер. К сожалению, генерал хотел бы, чтобы он признался в этом сам. Но он не признался. И, значит, он не русский. А что думаете вы — на это всем наплевать.

Пауза.

Пожалуй, чтоб не было лишних неприятностей, лучше расстрелять его здесь, не отправляя в штаб. Да, конечно… Пойдите распорядитесь.

За сценой выстрел.

Переводчик. Кажется, там уже распорядились.

За сценой еще несколько выстрелов.

Офицер(вскакивая). Нет, что-то не то.

За сценой опять выстрел, еще и еще. Грохот. Свет гаснет.

Занавес

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Через два с лишним года. 1939 год. Лето. Обстановка первой картины. Гулиашвили, Женя, Аркадий, Анна Ивановна. За роялем Севастьянов. Анна Ивановна поет гусарский романс.

Анна Ивановна.

О бедном гусаре замолвите слово,
Ваш муж не пускает меня на постой,
Но женское сердце нежнее мужского,
И, может быть, сжалитесь вы надо мной.
Я в доме у вас не нарушу покоя,
Смирнее меня не найти средь полка,
И коли свободен ваш дом от постоя,
То нет ли хоть в сердце у вас уголка?

Варя(появляясь из внутренних дверей). Тетя, кофе готов!

Анна Ивановна. Цикорий положила?

Варя. Ну конечно. Идемте, идемте.

Все проходят во внутренние комнаты. Звонит телефон. Женя и Аркадий задерживаются.

Женя(в телефон). Профессора Бурмина? Сейчас.

Аркадий(в телефон). Да, конечно, только так. Гипс. Да, неподвижную повязку и груз. Да, завтра заеду сам. (Вешает трубку). Пойдемте, Женечка.

Женя(садясь на диван). Нет.

Аркадий. Почему?

Женя. Не хочу.

Аркадий. Неудобно все-таки, друзей провожаем. Я как-никак хозяин. Пойдемте, неудобно.

Женя. Неудобно? А уже целую неделю обещать поговорить со мной и молчать — это удобно? Сядьте!

Аркадий(садясь). Ну?

Женя. Вы обещали объяснить, почему вы не хотите отпустить меня из клиники.

Аркадий. Для вашей же пользы, Женечка, честное слово. Вы были на практике три года, да?

Женя. Да.

Аркадий. Зачем же, только что приехав, опять уезжать? У вас здесь научная работа. Чем вам плохо?

Женя. Плохо.

Аркадий. Почему?

Женя. Плохо. Я не могу так больше, потому что… Не могу, я хочу уехать.

Аркадий. К вам здесь все прекрасно относятся.

Женя. Все?.. Нет, я уеду.

Аркадий. Вы просто капризничаете. Скажите лучше прямо, что у директора клиники скверный характер, что вам не нравится его нос…

Женя(вставая). Если бы вы хоть раз попробовали поговорить со мной серьезно…

Аркадий. Когда шутишь, веселей жить, Женечка. Я не хочу, чтобы вы слушали мои скучные рассуждения.

Женя. А я хочу! Я хочу… Ничего я от вас не хочу! (Хлопнув дверью, выходит во внутренние комнаты.)

Аркадий(после паузы подсаживается к роялю; барабаня одним пальцем, напевает).

Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.

Сафонов(появляясь в дверях). Тут товарищ командир велел ждать с такси. Так я предупреждаю: счетчик включенный.

Аркадий(рассеянно). Ну так выключите.

Сафонов. Что значит — выключите?

Аркадий. Ну так включите.

Сафонов. Что значит — включите?

Аркадий. Ну что же вы хотите?

Сафонов. Вы ему скажите, что счетчик.

Аркадий. Хорошо, я скажу.

Сафонов выходит.

Гулиашвили(выходя из внутренних дверей). Почему сидишь, дорогой? Нехорошо, пойдем.

Аркадий. Что, Женя прислала?

Гулиашвили. Ты не сердись. Она мне тихо, на ухо.

Аркадий. Сейчас. Сядь, посидим немножко.