Парень с того света

Я подошла к Миранде и Джули. Мы втроем обнялись, уцепившись друг за друга так, словно хотели удержаться в реальности, в привычном мире, где покойники не садятся в гробах. Джули вытерла глаза промокшим носовым платком. Ее щеки покраснели от слез.

Меня обуревали самые разные чувства. Тревога и напряжение. Ожидание еще чего-нибудь немыслимого. Оцепенение. Но в основном – страх.

Доктор потер в ладонях безвольную руку Дины. Она застонала. Приобняв ее за спину, он помог ей сесть.

Она заморгала, помотала головой. Черные волосы закрыли ей лицо. Она убрала их обеими руками.

– Столько энергии… – пробормотала она.

Доктор что-то прошептал ей на ухо, я не расслышала. До сих пор в часовне стояла тишина, но теперь все заговорили одновременно.

Доктор встал, отряхнул свои темные брюки и подошел к мужчине впереди, который по-прежнему прижимал руку к груди.

Родители Блэйда цеплялись за края гроба, глядя на своего мертвого сына. Его мама что-то шептала ему. Может, она надеялась, что он снова сядет?

Я содрогнулась. Тем временем Дина Фиар поднялась на ноги и схватилась за спинку скамьи, чтобы не упасть. Оправа ее очков погнулась, лицо побелело, как бумага, подбородок и губы дрожали.

Оглядевшись, она нашла амулет в форме серебряной птицы, бережно подобрала его с пола и спрятала в карман.

Откуда ни возьмись нарисовался преподобный Преллер. Я не видела его с начала панихиды. Он часто моргал, его щека подергивалась. Поправляя рукава своей коричневой куртки и откашливаясь, он поднялся на кафедру.

– Дамы и господа, – провозгласил он, но его голос потонул в общем гомоне. Преподобный постучал по микрофону. – Дамы и господа, прошу вас.

Зал притих. Преподобный опять откашлялся, нервно поигрывая узлом галстука. Его щека вновь задергалась.

– У нас произошла досадная неприятность…

Услышав эти слова, все снова загомонили.

Досадная неприятность?!

Лицо Преллера покраснело. Он опять откашлялся.

– Я должен сделать последнее заявление, – проговорил он с мольбой. – Э… похороны состоятся, как запланировано. Приглашаем всех на Дубовое кладбище Шейдисайда. Семья просила передать, что поминок не будет. Они просят, чтобы им позволили пережить их ужасную потерю в уединении.

– Но он не умер! – выкрикнул кто-то.

Снова поднялся гул голосов. Я поняла, что зажимаю руками уши. Нужно выбраться отсюда. Я больше этого не вынесу.

Джули с Мирандой что-то горячо втолковывали Преллеру, отчаянно жестикулируя и указывая на гроб. Поговорю с ними потом, решила я.

Я направилась по боковому проходу к дверям часовни. Какая-то тяжесть давила мне на грудь, не давая дышать. Мне срочно требовалось очутиться на свежем воздухе. Уйти куда-нибудь, чтобы подумать. Проще говоря, сбежать.

На полпути к выходу я почувствовала на себе взгляд Дины Фиар. Я остановилась и повернулась к ней. Она произнесла несколько слов, которых я не расслышала. Казалось, она умоляет меня о чем-то. На ее лице застыло напряжение.

Сложив ладони рупором, она что-то прокричала, но в часовне стоял оглушительный гвалт, отражавшийся от стен и стропил. Я не слышала ее.

Я помахала Дине. Мне не хотелось с ней разговаривать. Мне нужно было сбежать. Отвернувшись, я рысью преодолела остаток пути, обеими руками распахнула двери и вышла на солнце.

От внезапного света мне пришлось прикрыть глаза рукой. Я полной грудью вдохнула теплый воздух. На площадке через дорогу стайка ребятишек играла в догонялки, заливаясь смехом.

Я всхлипнула. Мне вдруг мучительно захотелось резвиться там, с ними. Снова стать ребенком.

Сделав еще один вдох, я спустилась по бетонным ступеням часовни. Мимо трусцой пробежал молодой человек в синем спортивном костюме и красно-синей кепке «Ред Сокс», ведя на поводке коричневую собачонку.

Солнечный свет согревал мне лицо. Оставив машину у обочины, я немного побродила вокруг. Я была ошеломлена, Дневничок. И шокирована. Надо думать, все, кто пришел на похороны, были так же расстроены, сбиты с толку и растеряны, как и я.

Побродив кругами по Норт-Хиллс, я, видимо, вернулась к машине. И, кажется, поехала домой. Как добралась – вообще не знаю.

Следующее, что я помню – как стояла на подъездной дорожке, прежде чем войти на кухню с черного хода. Там я схватилась за кухонную стойку. Голова кружилась, меня подташнивало.

– Мама? Папа? – позвала я. Но они, конечно, еще не вернулись с работы.

Я вдруг поняла, что весь день ничего не ела. Может, заморив червячка, я слегка успокоюсь. Я направилась к холодильнику, как вдруг мой телефон пиликнул.

Я взяла его и посмотрела на экранчик. Эсэмэска. С незнакомого номера. Взглянув на сообщение, я прочитала:

«Это я, Дина. Его еще не похоронили. Еще не поздно».

19

Я уставилась на мерцающий экран. Перечитала сообщение. Я знала, что имеет в виду Дина. Тут и гадать нечего.

Я снова увидела, как она стоит в проходе часовни, выставив перед собой амулет в форме птицы, напряженная, сосредоточенная – и читает, читает заклинание. И заставляет труп двигаться. Заставляет Блэйда сесть. Заставляет его повернуться и указать на меня. Смотреть на меня ужасными стеклянными глазами.