Парень в пластиковых ботинках

Помню, отсчитав положенные десять минут с момента ухода последнего поезда, электронное табло, мигнув, погасло и время остановило свой ход… Я еще усмехнулся, подумав что все это очень напоминает то самое небытие что надеялся обрести я, бросившись под последний поезд, походившее на начало (или конец) времен, когда ничего еще нет, все только пока созидается или, наоборот, когда уже все случилось, – тут не поймешь… Это показалось мне настолько забавным, что я представил себе Господа Бога, – не важно до сотворения мира или после краха его, – повисшим во Вселенской Пустоте и потирающего ладони. Конечно, ему ничего не стоит все создать заново; заново наводнить моря и океаны и заново наполнить их морскими обитателями, заново выпустить в небо птиц, заново насадить леса и заново населить лесными зверями. Поставить над этим всем этим человека, заново запустить ход времени, однако ничего из этого завтра уже не будет тем прежним, что было утилизировано Им вчера! Все изменится… И людской поток на эскалаторе, и грязно-желтые листья на воротниках плащей или шляп, и вагоны с рельсами и шпалами, поездами и машинистами, словом, все-все…

Помнится, размышляя над этим, я повернул рычаг эскалатора, остановив его, и уже засобирался к себе в “дежурку”, как тут, в стекло моей будки звонко постучал чей-то наманикюренный ноготок. Не берусь в точности воспроизвести этот звук, но прозвучал он примерно так: “Дынь-дынь! Дынь-дынь-дынь!” Я повернул голову и уже хотел сказать что-то грубое и не лестное, но не смог. Да, друзья мои, не смог… Казалось, я позабыл не только те слова, кои знал до сих пор, а все, что только существуют на свете, в одно мгновение, утратили для меня всякий смысл и, за этой ненадобностью, заставили позабыть о них. Я буквально онемел тогда… Сердце подскочило к самому горлу и бешено заколотилось там, никак не желая возвращаться на исходную. Судорожно сглотнув, сначала один раз, потом другой, я внезапно почувствовал что краснею… А сквозь стекло будки на меня смотрела она. Моя девушка…