Парень

В конце концов, если идти по линии этой возможной жизни, которая в данном случае имеет столько же шансов реализоваться, как и любая другая, как, например, та, что реализовалась позже, — словом, если идти по этой линии дальше, то нетрудно догадаться, что в конечном счете, с течением этих — возможных и допустимых — лет, Мари останется одна-одинешенька со своими мечтами о будущем внуке, которого она будет горячо любить и с которым снова обретет ощущение, что был в ее жизни какой-то смысл. И так бы оно и случилось, если бы не идиотский рак шейки матки, который медицина вообще-то уже весьма успешно сегодня лечит, и для нашей истории было бы очень даже хорошо, если бы Мари вылечилась, потому что это уже не просто становится неправдоподобно, но уже и как-то скучно. Ну разве не скучно, если каждый наш персонаж подцепляет какую-нибудь смертельную болезнь, чаще всего, конечно, разновидность рака; честное слово, можно подумать, что тому, кто все это рассказывает, нынешнее население видится сплошь пораженным раком или потенциально раковым, потому что он, рассказчик, по жизни — врач, который, кроме обычного медицинского диплома, получил еще свидетельство специалиста по онкологическим заболеваниям, и лет двадцать уже работает в онкологической клинике на улице Синий Шар, где других людей и не видит, только раковых больных, ну, или бывших раковых больных, у которых в любой момент может быть выявлен рецидив, а потому занимает в жизни такую мировоззренческую позицию, которая вынуждает его все представлять под углом зрения этой, в самом деле касающейся многих, болезни; можно даже сказать, что само мышление его поражено раком.

Возвращаясь к возможной судьбе Мари, скажем, что она, Мари, могла заболеть, могла и не заболеть, а умереть, так сказать, здоровой, так как реальность не обязывает нас обязательно выбирать тот или иной вариант, — однако Мари все-таки заболела именно той, совершенно банальной болезнью и умерла от нее; хотя тут можно насчитать всего несколько процентов, когда медицина оказалась полностью бессильной, но Мари как раз в эти несколько процентов и угодила. Умерла она, так и не успев стать бабушкой, потому что сын ее с женитьбой не спешил. И не умри она перед этим, ей пришлось бы увидеть, как наш парень на ее похоронах, по своему обычаю пьяный в стельку, чуть не свалился, следом за гробом, в могилу и при этом вопил, как он любил эту женщину и что с ним теперь будет без нее. Родственники еле успели поймать его и оттащить, когда он, рыдая, требовал, чтобы его похоронили рядом с ней. Пока могилу закапывали, он все не мог успокоиться, орал дурным голосом, мол, это же моя жена, это часть моей жизни, не можете вы, не имеете права разлучить нас с ней. Идиот, сказал кто-то из стоящих вокруг; и правда, идиот, кто так себя ведет.