Паренек из Уайтчепела

Молодой человек замычал, взмахивая руками, казалось, Джек был назойливой мухой, донимавшей его.

– Сюзанна Андерсен, не забыли? – не отступился от своего Джек. – Вы собирались выставиться героем перед мисс Блэкни.

– Героем... что... какая Сюзанна? Не понимаю, – мычал Берроуз с похмелья, кое-как принимая вертикальное положение.

В конце концов у них ушло больше часа на то, чтобы привести бывшего лейтенанта в порядок, но и выйдя из дома, тот еле волочил ноги, оберегая от тряски больную голову.

Таким образом еще около получаса ушло на дорогу до фермерских угодий Андерсенов, находившихся на краю Хартберна: двух крепких жилых домов с коровником и овином. В одном из домов проживал старик Андерсен (ныне покойны) с семьей младшего сына, в другом – старший сын, Уиллис Андерсен, с женой и исчезнувшей ныне дочерью.

Джек постучал в двери старшего Андерсена, и миловидная женщина с красными, заплаканными глазами открыла ее с такой надеждой во взгляде, что парню стало неловко разочаровывать ее своим видом.

– Простите, что беспокою вас, миссис Андерсен, – произнес он, – но вам гостинец от миссис Уиггинс. – Джек протянул ей корзинку.

Женщина приняла ее с грустной улыбкой...

– Передавай ей мою благодарность, Джек, – отозвалась она, силясь сдержать близкие слезы. Джек смутился, и Энисса Андерсен с грустью вздохнула: – Прости, дорогой, всё реву и реву – глаза выплакала. Не успокоюсь никак... – Она утерла нос фартуком. – То свёкор умер, то эти скандалы из-за земли, а теперь вот дочка пропала... Видно, нет грешным покоя на этой земле! – заключила она горестным тоном. – Так и сбежала бы на край света... Сил моих больше нет.

Джек покидал порог её дома с тяжелым сердцем – найти Сюзанну живой хотелось по-настоящему сильно. А тут Берроуз с больной головой, еле ноги передвигающий…

Где он, кстати?

Джек глянул по сторонам и заметил того на поляне, собирающим... незабудки.

– Чем это вы тут занимаетесь? – снасмешничал он. – У нас нет времени на цветочки.

– Пахнут дивно, – признался молодой человек. И спросил: – Разве не эти цветы нашли в ящичке для пожертвований? Наверное, Мисс Совершенство собирала их где-то неподалеку...

Джек совсем упустил эту мелочь из виду и теперь, глянув на цветы в руках у Берроуза новым взглядом, поразился пришедшей в голову мысли.

Они шагали вдоль Кирклендского леса, между вспаханным полем Андерсенов и утопающей в голубом море незабудок опушкой... Тонкий, едва различимый аромат с легкой горчинкой шлейфом стелился над покрытой росой зеленью. Джек вдыхал его, почти одурманенный, увлеченный красотой этого места, и едва не пропустил отблеск металла в траве. Тот бликовал, поймав солнечный луч, и Джек замер, как вкопанный… Берроуз, притихший и поскучневший, молча шагавший за ним, поднял голову и глянул на проводника.

– Что случилось? – спросил чуть насмешливо, без особого интереса. – Еще одно озарение?

Джек молча снес его колкость и, опустившись на корточки, раздвинул траву: там, блестя капельками росы, лежала монета в полкроны. Глаза Берроуза вспыхнули: то ли от жадности, то ли от предвкушения тайны – Джек так и не понял.

– Такие деньги запросто так не теряют, – произнес молодой человек, поднимая с земли находку. – Как думаешь, эти полкроны имеют какое-то отношение к пропавшим деньгам?

Джек глянул по сторонам.

– Вполне может быть, – отозвался без особой уверенности.

Его догадка насчет букетика незабудок, оставленного в пустом ящичке для пожертвований, привела их на эту благоухающую цветами опушку. Чисто интуитивно парень предположил, что свежий букетик нужно было где-то сорвать, а букетик, хоть и подвявший, был именно свежим, сорванным меньше суток назад.

– Еще одна! – Берроуз устремился вперед с загоревшимися глазами и поднял с земли другую монету. Трехпенсовик с щербатым краем.

И тогда, повинуясь охотничьему азарту, Джек с лейтенантом, уткнувшись взглядами в землю, принялись прочесывать каждую пядь на предмет новых находок. И те не заставили ждать: сначала они обнаружили брошенную в подлеске лопату, после – участок свежевскопанной земли, орошенный... нет, не росой – пригоршней медных полупенсовиков.

– Полагаю, кто-то проявил небрежность, закапывая украденное на поле, – хмыкнул Берроуз, подхватывая черенок лопаты. – Наверное, торопился или действовал в темноте... – Он вонзил штык в рыхлую землю и взялся копать. – Сейчас посмотрим, что там припрятано. Забавно, однако!

Джек, наблюдая за его спорой работой с пристальным интересом, радостным не казался: проявленная вором небрежность казалась через чур нарочитой, неправильной. Здесь явно было что-то не так…

И отголоском его собственных мыслей прозвучал вскрик Берроуза… Пронзительный, страшный, такой, что птицы в лесу загалдели тревожными голосами. У Джека мороз пробежался по коже, а Берроуз, и без того бледный от недосыпа и пьянства, сделался вовсе прозрачным. Только большие глаза и глядели с перепуганного лица темными безднами.

– Там, – выдохнул он заиндевевшими вдруг губами, указывая себе под ноги.

Джек, приблизившись к краю ямы, заглянул внутрь.