Парфюмер звонит первым

– Что ж, мне будет приятно вам услужить, – галантно ответствовал ГЗ, даже не поинтересовавшись, в чем заключается дело.

Глава 8

Сумасшествие этого дня кончилось, едва Таня и отчим оказались на территории Глеба Захаровича. Стрельба, погоня, отчаянный страх остались где-то далеко, за забором, отделявшим владения парфюмерного магната от всей прочей жизни.

– У меня вам будет спокойно, – пообещал Глеб Захарович.

И не соврал – Татьяна даже физически стала ощущать, как нервы – напряженные, сжатые в беспокойный комочек, – в его доме успокаиваются. Что тому способствовало? Тихая, вышколенная прислуга? Дорогая великолепная мебель? Еле слышный Вивальди из размещенных под потолком колонок?

– Чувствуйте себя, как дома, – радушно предложил Глеб Захарович. И убыл на свой комбинат, на очередное и, как он сказал, неотложное совещание. А Таня с Валерием Петровичем взялись осваивать великолепный особняк. Они осмотрели свои комнаты, обставленные с нарочитой простотой настоящей роскоши. Валерий Петрович принял душ, а Таня – повалялась в джакузи. Потом настало время обеда, поданного на тончайших фарфоровых тарелках…

Поев, оба отправились на террасу, утонули в глубоких, усыпляющих креслах. В хрустальных бокалах вкусно шипел ледяной тоник с лимоном. Далеко внизу блестел в солнечных лучах полноводный Танаис – пароходики, буксирчики, мальчишки, атакующие тарзанку…

Валерий Петрович, кажется, наслаждался. А Таня потягивала тоник и чувствовала, что двух часов в «тихой гавани» Глеба Захаровича ей хватило. И к горлу противной волной подступает раздражение. Татьяну начинало бесить все – и вежливая прислуга, и элегантная простота линий дома, и то, насколько органично чувствовал себя внутри этой простоты ее хозяин, Глеб Захарович.

И вид с террасы – разумеется, на воду – тоже раздражал. «Архитектура немецкая, обстановка – хай-тек, а вид открывается на опостылевшую, очень русскую реку?» – злилась она. Костровчане, на Танин взгляд, вообще на этом своем Танаисе помешались. Глаза б ее на него не глядели, зато Валерий Петрович, неофит, посматривал на водную гладь с явным интересом.

– Красиво здесь, – похвалил он.

Глотнул тоника, аппетитно затянулся сигареткой, небрежно стряхнул пепел в пепельницу тяжелого серебра… Таня вдруг подумала: «А ведь Валерочка в этой обстановке не менее гармоничен, чем Глеб Захарович! И как у него только получается – курит вонючую «Стюардессу» барственно, будто настоящую «гавану»!»

– А лично я ничего красивого не вижу, – буркнула Таня. – По-моему, сплошная, нарочитая показуха.

Валерий Петрович не ответил. Прищурился на солнечные лучи, полюбовался, как тлеет сигаретный кончик, помолчал… И вдруг выдал:

– Я, кажется, понимаю…

И снова смолк.

– Что ты понимаешь? – настороженно поинтересовалась падчерица.

Она залпом допила ледяной тоник и теперь с трудом подавляла желание придвинуть к себе проклятую «Стюардессу» и тоже закурить.

– Боюсь, ты рассердишься, – вздохнул полковник.

– Я никогда на тебя не сержусь, – пожала плечами она. – Говори.

Ходасевич внимательно посмотрел на нее. И тихо произнес:

– По-моему, ты к этому Глебу Захаровичу неравнодушна. Поэтому тебя все в нем и возмущает. Женская защитная реакция.

– Какая глупость! – мгновенно отреагировала Татьяна.

И тут же поняла – она реагирует чуть быстрее, чем следовало бы. И немедленно бросилась спасать положение:

– Ну, мне он, конечно, нравится. На фоне прочих местных. К тому же он наш главный заказчик, а заказчика полагается любить… Но особняк у него – насквозь фальшивый. Ничего настоящего, от души, все – только напоказ: вот, мол, какой я крутой!

– Ладно, Танюшка, проехали, – покачал головой полковник. И неожиданно предложил: – Пойдем пройдемся?

Таня удивленно взглянула на отчима – чтобы тот по собственной инициативе оторвал от мягкого кресла свою шестипудовую тушу? Она недоверчиво спросила:

– Ты уже переварил обед?

Обед оказался весьма обилен – даже ей, закаленной всякими теннисами и тренажерными залами, и то хотелось после него сидеть да сидеть. И потягивать ледяной тоник до самого ужина. Но отчим настаивал:

– Вот как раз и переварим. В движении.

Он, покряхтывая, поднялся, и Татьяне ничего не оставалось, как тоже встать. Но они и шага сделать не успели – на террасе показалась горничная. Засеменила к ним, с укором сказала:

– Вам что-то нужно? Вот же звоночек есть…

И показала на колокольчик, лежавший на столике.

– Маразм! – еле слышно буркнула Таня. Она, конечно, любила то, что называется «dolce vita», но вызывать горничную перезвоном колокольчика – это даже на ее взгляд чересчур.

– Мы хотим пройтись, – вежливо сказал Валерий Петрович.

– Пожалуйста, – радушно улыбнулась горничная. – Вы будете гулять в саду или пойдете к реке?

– А что, мы должны докладывать вам наш маршрут? – желчно поинтересовалась Татьяна. Она понимала, что вопрос звучит грубо, но не сдержалась – что за мода такая следить за каждым шагом?!

Прислуга, продолжая дружелюбно улыбаться, пожала плечами: