Паргелий (СИ)

Я примерилась, осторожно опустила дорожную пентаграмму на проверенную конструкцию из двух кресел и перевернутого кофейного столика и осталась стоять за этой авангардной инсталляцией, скептически заломив бровь. Запыхавшийся капитан нервно дернул за распущенный воротник мундира, открывая темно-розовый след на шее. Чья это была губная помада, я вспомнила не сразу, а вспомнив — искренне удивилась.

— У тебя что, хобби такое — приглашать на свидание всех подозреваемых?

— Ревнуешь? — все еще нервно усмехнулся капитан и, проследив мой взгляд, мазнул ладонью под воротником, но косметику герцогиня выбирала добротную, и пятно только равномерно распределилось по шее и руке, немного зацепив манжету.

— Нет, — честно ответила я. — Пытаюсь представить, как реагируют на такие приглашения подозреваемые мужского пола.

Рино поперхнулся и насупился.

— Зато я узнал, что со своей невесткой герцогиня Джогрин не общалась больше трех месяцев, а не виделась и того дольше, — обиженно заметил он и тут же спохватился. — Метод как метод, ты лучше скажи, что с Третьим?

Я помедлила, педантично выравнивая пентаграмму точно по центру столика, и обреченно вздохнула. Куда я лезу, спрашивается? И, главное, зачем? Меня ведь, по сути, попросили всего лишь встать на табуретку и прочитать складный стишок по бумажке, а я тут…

— Сколько сыновей у ри Шамри?

— Двое, — запнувшись, ответил Рино. — Причем тут ее дети?

— Она рожала всего один раз, — уверенно сказала я. — Откуда взялся второй сын?

У ищейки сделалось такое выражение лица, будто он собрался-таки мне поведать, откуда, — причем с максимально точными анатомическими подробностями, — а потом послать меня детально исследовать это самое место. Но, к его чести, все же сдержался, заметив:

— Ты не можешь определить, сколько раз женщина рожала. Химический состав тела у нее все равно остается практически неизменным.

— По химическому составу — не могу, — охотно подтвердила я, — зато патологии по женской части определяю вполне сносно. Ее Светлость наверняка едва не скончалась при первых родах, и я сомневаюсь, что она рискнула бы второй раз. Да и врачи все равно не позволили бы.

Ищейка тяжело вздохнул и провел пятерней по голове, окончательно вернув свою прическу в привычное состояние а-ля «жертва плотного тюрбана».

— Мира… какого демона ты прицепилась к Третьему? — тихо спросил он, скрестив руки на груди. — Ты же понимаешь, что тебя живьем сожрут, если он хоть одной душе попадется по дороге в твои покои?

— Во-первых, меня и так сожрут, и об этом следовало думать до того, как втягивать в свои разборки с леди Джиллиан, — заметила я, потихоньку закипая, и зеркально повторила его жест. — А во-вторых… я ведь знаю, что он не завершил ни единого проекта с тех пор, как развелся.

Кажется, я нащупала самое больное место — причем у обоих братьев разом: Рино побледнел, подобрался и даже отлип от стены, на которую вальяжно опирался на протяжении всего разговора.

— И что ты сможешь сделать?

— Что ты знаешь о ритуале Внутреннего Равновесия? — спросила я вместо ответа.

— Это охренительно больно, — уверенно заявил Рино, и на сем его предположения закончились.

Я не стала спорить. В чем-то он все равно был прав.

— Я не так талантлива, как Тилла, и не обещаю тебе чудо, — призналась я, машинально обрисовав пальцем иероглиф «Храм» на пентаграмме. — Но я могу попробовать. Признайся, ты ведь тоже дорого бы дал, чтобы Его Высочество выкинул из головы Адриану!

— «Тоже»? — Рино тут же вычленил самое главное и насмешливо приподнял бровь. — Мира, тебя сожрут с особым смаком, не прибегая к помощи столовых приборов. За ближайшим званым ужином ты поймешь, насколько сильно для этого должны озвереть фрейлины.

Я раздраженно отмахнулась.

— Луаре и Ньяли нужна эта дурацкая поправка, — твердо сказала я. — А для ее принятия нужен адекватный принц, а не депрессивная размазня, сохнущая по чужой жене. Так откуда взялся второй сын Лианны?

— Зачем тебе это? — устало спросил ищейка, прекрасно понимая: если речь зашла о благе сестер, я из шкуры вон вылезу, но все равно сделаю так, как будет лучше для них. Даже если ради этого придется уложить принца на Равновесный алтарь.

— Хочу убедиться, что верно выбрала для него точку концентрации, — я пожала плечами и уселась на диванчик, подобрав под себя ноги: коротким разговор точно не получится. — Мне нужно что-то, вокруг чего я смогу уравновесить для него картину мира, создать такие условия, в которых он сможет жить, не хватаясь поминутно за горло.

Рино все еще упрямо молчал, набычившись, и я обреченно вздохнула, осознавая, что свои нездоровые домыслы все-таки придется представить на его суд.

— Я думаю, что история с отравлением Адрианы, озвученная широкой общественности, имела мало общего с реальностью. Ты принцессу недолюбливаешь, но явно не настолько, чтобы подсыпать ей яд. Это Третий пытался ее убить, так?

Ищейка дернулся, лучше любых слов подтверждая: как бы бредово ни звучало мое предположение, оно — верно.